Последний характерник

— Оно так, пан правильно говорит, — согласно кивнул головой его худощавый собеседник, по виду из застянковой шляхты, — только региментарем следовало бы назначить князя воеводу русского. Вот он настоящий полководец и воин славный, не то что наш ученый Остророг, который успешно превзошел латынь, но в военном деле мало преуспел.

— Князь Вишневецкий, конечно, доблестный воин, — снисходительно согласился первый шляхтич, отхлебнув из своей кружки, — но пусть пан вспомнит, Кривоноса, сто дьяблов ему в печень, он одолеть так и не смог.

— У его милости князя Вишневецкого мало войска было, — возразил худощавый пан, также приложившись к своей кружке, — но пусть он и не победил лайдака Кривоноса, но и не был рагромлен, как Потоцкий с Калиновским.

Серко с Верныдубом, сидевшие за соседним столом и напряженно вслушивавшиеся в эту беседу, переглянулись между собой. Судя по долетавшим до них обрывкам разговора, оба шляхтича неплохо ориентировались в последних событиях на Украйне, и от них можно было получить интересующую приятелей информацию. Поднявшись из — за стола, Серко подошел к собеседникам и учтиво произнес:

— Пшепрашам, панове, что вмешиваюсь в ваш разговор, но мы с приятелем мальтийские рыцари, следуем из Франции к себе в Ла Валетту. Путь наш лежит через Львов, но, как мы узнали, сейчас там на Руси идет война. Судя по отдельным фразам вашей беседы, достигших наших ушей, вы знаете о тамошней ситуации больше других. Не могли бы вы посоветовать, стоит ли нам продолжать путь дальше через Львов или же лучше воспользоваться кружной дорогой.

— Пусть пан со своим приятелем не беспокоится, — отдуваясь, ответил толстый шляхтич, в очередной раз отхлебнув пива из кружки. — Как Бога кохам, пока вы доедете до Львова, война закончится и всех этих лайдаков паны региментари пересажают на колья, а с Хмельницкого живьем кожу сдерут. Присаживайтесь за наш стол, узнаете много для себя полезного, коль намерены путешествовать по тем местам.

Действительно, словоохотливый шляхтич, соскучившись, видимо, по новым слушателям, рассказал все, что ему было известно о восстании казаков, об их союзе с татарами, о сражении при Желтых Водах, где погиб сын коронного гетмана Потоцкого, о подкорсунской битве, закончившейся пленением обоих польских гетманов, о том, как князь Иеремия Вишневецкий пытался усмирить Украйну, но не смог победить запорожского полковника Кривоноса и вынужден был отступить в Малую Польшу.

— Так что теперь вся Русь в руках бунтовщиков, — подвел итог своему повествованию рассказчик, — но это, клянусь Белонной, не надолго, Сейчас уже собирается посполитое рушение во главе с тремя региментарями. Командующими назначены князь Доминик Заславский, молодой Конецпольский и Остророг. Думаю, к исходу лета бунт будет подавлен. Казаки и раньше бунтовали, но конец всегда был один. Только вот в этот раз надобно будет раз и навсегда раздавить Запорожье — это гнездо смуты и своеволия.

Он залпом осушил свою кружку и стукнул ею по столу так, что она едва не разбилась.

— Значит, Хмель призвал на помощь орду, — задумчиво сказал Серко, когда они остались с Остапом одни. — Не по христиански это в союзе с неверными воевать против единоверцев, хоть и римского вероисповедания..

— Так без татар его ляхи разбили бы в первом же сражении, — пожал широкими плечами Верныдуб. — Говорят, Хмель в юности обучался у иезуитов, а у них главный жизненный принцип «цель оправдывает средства».

— Однако, — сменил тему Иван, — получается, нам теперь особо торопится незачем.

— Почему? — удивился Верныдуб, не уловив мысль приятеля.

— Да потому, что пока не произойдет генеральное сражение, нам домой не попасть. Не поляки, так казаки посчитают нас лазутчиками со всеми вытекающими отсюда последствиями.

— Ты прав, — засмеялся Остап, — а уж наше золото и те, и другие отберут в любом случае. Но и оставаться тут в Гданьске смысла нет. Надо добраться до Варшавы, а там будет видно, что делать дальше.

На следующий день, едва забрезжил рассвет, приятели тронулись в путь. Ехать следовало рано по холодку, а то сейчас, в самом конце июня, солнце, поднимаясь к зениту, палило так немилосердно, что путники вынуждены были прятаться от жары где — нибудь в тенистой дубраве у какой — нибудь речушки с прозрачной водой, которых к счастью в этих местах было достаточно. Лишь к вечеру, когда длинные тени деревьев ложились на дорогу, можно было продолжать движение. Чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, друзья решили ехать в обычной одежде польских шляхтичей среднего достатка, а одеяния мальтийских рыцарей спрятали в одном из вьюков.