Последний хартрум

Закончив пламенную речь, она дала волю слезам. Вопреки ее надеждам Риз не бросился успокаивать, а, наоборот, отстранился, освобождая руку из плена цепких пальцев. Манипуляции, дешевые комедии, громкие слова и попытки разжалобить – все, кто хотел от него что-то получить, вели себя точь-в-точь как Марта. Теперь же, зная, какие мысли могут скрываться за этим, Риз не доверял никому.

– Простите, Марта. Это похоже на очередную ловушку.

– Что мне сделать, чтобы заслужить ваше доверие?

В полумраке ее глаза стали омутами – темными, бездонными, манящими.

– Ничего, – хрипло сказал он. Во рту пересохло, и теперь каждое сказанное слово царапало нёбо, застревало в горле как кусок черствого хлеба. – Чем настойчивее меня пытаются уговорить, тем решительнее я отказываю. Прекратите.

– Я не уговариваю, я умоляю вас.

Ее ноги подкосились, и Марта рухнула перед ним на колени, что привело его в полную растерянность. В этот момент до них донесся тихий скрежет дверного механизма, и Риз спиной ощутил чье-то присутствие. Их могли застать вместе и неверно все истолковать, но Марта, ничего не замечая, доигрывала роль, истерично всхлипывая.

– Тише, нас услышат, – шикнул Риз, начиная всерьез беспокоиться.

Она позволила поднять себя и, когда их лица снова оказались напротив друг друга, настойчиво спросила:

– Так вы поможете?

В ее голосе прорезались знакомые нотки. Она уже не просила, а требовала, точь-в-точь как ее отец. Уловив это сходство, Риз будто бы прозрел. Его пытались соблазнить, потом запугать, а теперь – разжалобить.

– Простите, Марта, – сконфуженно пробормотал он, – я не могу.

Ответ был неверным. Он почувствовал исходящий от нее гнев. Несчастная девушка, молившая его о помощи, исчезла. Слезы высохли, остался только влажный блеск и обжигающий взгляд.

– Тогда пропадите вы пропадом, Ризердайн! – выпалила Марта и метнулась прочь, тут же растворившись в сумерках.

В еще большем смятении он вернулся в дом и, заметив, что его руки нервно трясутся, спрятал их в карманы брюк.

Аукцион уже закончился, и утомленные гости ждали начала ужина. Здесь к автоматонам добавился нанятый обслуживающий персонал в строгих костюмах и с вежливыми улыбками. Люди сопровождали подносы на рельсах, предлагали напитки, подавали салфетки, провожали гостей к столам и помогали с рассадкой.

Когда мимо него проезжал столик, Риз схватил первый попавшийся бокал и осушил его залпом. Противный травянистый напиток неизвестного происхождения растекся по горлу обжигающей горечью. Риз поморщился, подождал, пока неприятное послевкусие ослабеет, и лишь тогда двинулся в банкетный зал. Мажордом у дверей внезапно остановил его жестом.

– Господин Уолтон? – спросил он. При упоминании своей фамилии Риз растерялся. Он никогда так не представлялся, все привыкли называть его по имени. – Вас нет в списках приглашенных.

– Постойте, это какое-то недоразумение…

– Вам лучше уйти.

– Вы что-то путаете. Спросите у хозяина. Он объяснит, что…

– Что я должен объяснить ему, Уолтон?

Риз перевел взгляд на подошедшего господина Брадена. На его узком угловатом лице нарисовалась омерзительная ухмылка, подчеркнутая тонкими усами – почти прямой линией, похожей на карандашный штрих.

– Говорят, меня нет в списках.

– И?

Риз нахмурился, предчувствуя неладное.

– В чем дело?

– Это мой дом, Уолтон. Я не должен оправдываться, почему не пригласил тебя на ужин. – Ледяной взгляд пронизывал насквозь. – Заметь, я не стал препятствовать твоим благотворительным целям, но, кажется, сегодня тебе важнее добраться до еды.

– Да пустите вы его к столу, – визгнул Иржи где-то поблизости. – Мы же помогаем нуждающимся.

Раздались редкие одобрительные смешки. Присутствующие сбились в тесную свору и, зубоскаля, с интересом наблюдали за разгорающимся скандалом. Над толпой, как вожак, возвышался Браден.

Риз, словно изгнанный из стаи, топтал порог, а позади него дышал сквозняками пустой коридор. С вызовом посмотрев на того, кто еще недавно гостеприимно приглашал его в свой дом, он выпалил:

– Вы презираете меня, но живете в безлюде, который построил я.

– Умею ценить вещи отдельно от их создателя, – парировал Браден.

Гости загудели. Их слов было не разобрать, но рядом с собой Риз отчетливо услышал:

– Прошу вас, Ризердайн. Не устраивайте сцен.

Он вздрогнул, почувствовав, как чья-то ладонь легла ему на плечо. В нос ударил табачный дым, когда госпожа Олберик наклонилась к нему и шепотом добавила:

– Не унижайтесь.

Риз замер. Слышали ли остальные, что госпожа Олберик сказала ему напоследок? Наверно, нет. В море смешков, возгласов и ошеломленных вздохов ее слова были щепкой, и все же они отрезвили его.

Он решительно развернулся, чтобы уйти, и, не заметив столика с водой, подъехавшего слишком близко, врезался в него. Стаканы со звоном попадали, расплескивая содержимое, кубики льда градом посыпались на мраморный пол, холодная вода залила ему брюки. Нелепая сцена вызвала очередную волну насмешек. Со злости Риз перевернул стол, сорвав его с рельс. Оглушительный грохот эхом прокатился по коридору, отражаясь от стен.