Последний хартрум

– Я родом из Больи, маленькой деревни с той стороны холмов, – начала она. – В пятнадцать меня забрали из приюта и отправили работать в Общину. Там я и встретила Ала. В те годы его отец уже заправлял всеми и был одержим своей верой. Мы сбежали из Общины, как только смогли. Ярмарочные торговцы подобрали нас и привезли в Фористале. Мы бедствовали, пока я не попала в таверну танцовщицей, где меня заметил Монке. Он предложил работу в семейном поместье: вначале туда перебралась я, а потом и Ал. Мы согласились выполнять мелкие поручения всех домочадцев, зато получили крышу над головой и верного друга в лице Монке. Вы ни за что не поймете, что для каждого из нас значила эта дружба. Мы обрели дом, семью, свободу. То, о чем не могли мечтать сиротка из Больи, сын одержимого фанатика и мальчик в золотой клетке. – Она печально улыбнулась, а когда продолжила, из ее голоса исчезла прежняя теплота: – Наш Монке был одинок и несчастен. В их огромном доме не нашлось того, кто бы его выслушал и принял, пока он не встретил нас. Три года мы были неразлучны, а потом папаша Монке внезапно вспомнил о сыне. И знаете, что этому послужило? Появление богатой невесты.

Лина замолчала, сжав кулаки от бессильной злобы, вызванной этим воспоминанием. Ни Дарт, ни Дес не посмели поторопить ее или задать вопрос, и на время комнату заполнила вязкая тишина.

– Все эти «выгодные браки» похожи на разведение породистых собак, вы не находите? – вдруг спросила она, а затем пояснила: – Есть у богачей придурь. Они женятся на достойных, чтобы увеличить семейный капитал. Ложатся в постель, чтобы родить наследника. Стараются урвать побольше, чтобы сколотить приличное состояние для своих детей. А потом заставляют их делать то же самое…

Она яростно сверкнула глазами, в которых отражалось пламя свечей; казалось, что в самих зрачках танцует огонь.

– В таком браке нет ничего для удовольствия, все ради денег.

– Поэтому удовольствия ищут за пределами брака, – хмуро добавил Дес, явно вспомнив о своем отце.

Повисла неловкая пауза. Лина попросила напомнить, на чем она остановилась.

– Ах да, Монке… Всегда звала его по фамилии. Родители придумывали ему имечко в лихорадочном бреду; ни запомнить, ни выговорить. Лишь бы звучало богато. Так что я не удивилась, узнав, что ему нашли подходящую партию по той же логике. В новую семейную жизнь Монке мы не вписывались, и нас вырвали с корнем, как сорняки. Не он сам, конечно, а его папаша. Вот и все. Я вернулась в Пьер-э-Металь, Ал сбежал на юг. И уже два года мы не виделись.

Внимательно слушая историю, Дарт отметил, что Лина, равно как и Монке, почти ничего не говорит про Аластора. Если они были лучшими друзьями, то наверняка знали о нем гораздо больше, но намеренно скрывали, словно оберегали его.

– Почему вы разъехались по разным городам? – спросил Дарт. – Могли бы сбежать вдвоем, как уже делали.

– Это было бы предательством с нашей стороны. Монке такого не заслужил.

– И вы не пытались связаться? Узнать друг у друга, как дела?

– Изредка он шлет мне письма, – нехотя призналась Лина, понимая, к чему ведет разговор. – Мы читаем их с Монке, когда он приезжает проведать меня.

– Значит, у тебя есть адрес?

– Я его не выдам. Ал не хочет, чтобы его нашли. Я сообщила ему о смерти отца и о том, что в Общине снова заговорили о нем. Он даже на похороны не приехал. Его искали в Фористале, пытались поговорить с Монке и даже со мной. Но здесь я в безопасности, сюда они не придут. Так что пусть не стараются. Я не раскрою секрет, а он ни за что не вернется в Общину.

– Тогда помоги связаться с ним.

Лина помолчала. Поковыряла ногтем затертый угол гобеленовой обивки, торчащей из-под одеял и простыней. Несмотря на сомнения и осторожность, тернистый путь убеждений привел ее к верному решению:

– Хорошо. Я отправлю письмо сегодня же, раз это так важно. Что ему передать?

Аластор Доу был окутан тайнами, поэтому оставалось только гадать, какое предложение способно его заинтересовать.

– Напиши, что господин Эверрайн предлагает помощь и сотрудничество, – осторожно начал Дарт, надеясь, что Лина сама подскажет ответ.

– Деньги ему не нужны, – решительно заявила она.

Личность детектива беспокойно заворочалась в его голове, складывая деталь за деталью. Беглецам всегда нужны средства, если только у них нет богатого покровителя, который их обеспечивает. Поэтому Монке навещал Лину, а та отправляла Аластору письма. Хитроумная схема, чтобы скрыть свою дружбу.

– Речь не о деньгах. А о том, чтобы Община вас больше не беспокоила. Вас троих, – сказал Дарт.

Ее глаза наполнились влажным блеском, голос задрожал, и Лина, забывшись, в сердцах выпалила:

– Когда накопим достаточно, мы исчезнем! И все призраки прошлого останутся за дверью!

Дес кашлянул из темноты, привлекая к себе внимание.

– Извини, но призраки ходят сквозь стены. Так что дверь их тоже не остановит. Призраков надо изгонять. Вот с этим вам и предлагают помочь, чтобы Община, наконец, угомонилась. Верно, Дарт?