Последний хартрум

В отличие от нее, управляющий мельничными безлюдями сохранял спокойствие. Его флегматичный характер позволил смягчить дурную весть до простой констатации факта: работа приостановлена, поскольку причал закрыли на ремонт. Груженые суда оказались в ловушке и не смогли выплыть вовремя. Поставки задерживались, что грозило большими убытками.

Убытки, убытки, убытки… Риз стал слышать это чаще, чем приветствие. Неприятности накапливались, как непрочитанная корреспонденция на его столе. Письма значили известия, а они в последнее время совсем не радовали. Однажды конвертов стало так много, что стопка рухнула, и весь стол покрылся сургучными печатями, точно оспенными пятнами.

Беспорядок на рабочем месте Риза не заботил, поскольку он почти все время проводил в разъездах. Иногда (обычно ближе к ночи) появлялся дома, чтобы немного поспать и сменить одежду. Дни слились в один ночной кошмар. Он и впрямь будто спал: не ощущая течения времени, не замечая ничего вокруг и отчаянно стремясь вырваться из пут тяжелого сна.

Однажды Риз случайно увидел дату на утренней газете и с удивлением обнаружил, что прошла почти половина лета. С того злополучного визита градоначальника минуло девять недель, а неприятное ощущение только усилилось. Теперь Ризу казалось, что он целиком набит слизнями. Потеряв всякий аппетит, он отодвинул тарелку с нетронутой кашей, мысленно извинившись перед Саймоном, чьи старания уже не впервой пропадали зря. Впрочем, обстоятельства все равно не позволили бы ему спокойно позавтракать. Утреннюю тишину нарушила тревожная трель звонка. Очередные неприятности ждали за дверью.

Когда Риз вышел в холл, мажордом уже встретил гостя, и тот нервно топтался на пороге, вертя в руках шляпу. Флинн всегда и всюду носил головной убор, скрывая под ним кудрявую рыжую шевелюру, и наивно полагал, что рыжие брови с ресницами и лицо в крапинку ничем его не выдают. Он не изменял своей привычке до сегодняшнего дня, пока не встретил чопорного мажордома, следящего, чтобы в доверенном ему доме соблюдали правила приличия.

– Риз! – воскликнул Флинн и подскочил на месте, будто в коленях у него стояли пружины. – На фермах проблема. Нужно, чтобы ты взглянул.

Риз не проронил ни слова, хотя мысленно выругался. Не тратя время на расспросы, он решительно направился к двери, гадая, что за проблема потребовала участия домолога.

Все, что касалось физического и ментального здоровья безлюдей, попадало под чуткий контроль Флинна. Во многом благодаря его стараниям им удалось адаптировать безлюдей для проживания. Когда-то он трудился простым врачевателем, дежурил в деревянной будке на пляже, названной пунктом помощи, и спасал тех, кто перегрелся на солнце, наглотался воды или неудачно прыгнул с пирса. Теперь же он следил за состоянием безлюдей, имел личный автомобиль и являлся представителем редчайшей профессии. Врачебное прошлое научило его выдержке и непоколебимому спокойствию, однако сейчас он выглядел встревоженным. По шкале эмоциональности Флинна это значило, что произошла катастрофа.

Оказавшись на улице, он первым делом надел шляпу и коротко обрисовал ситуацию. Ранним утром работники фермы заметили неладное и вызвали его. Флинн, конечно, уже определил диагноз безлюдей, но хотел, чтобы Риз сам взглянул на них, прежде чем узнает заключение.

– Все плохо?

– Ты же знаешь, я оптимист, – с ухмылкой ответил Флинн, следом сразу же нахмурился и выдал: – Да, очень скверно.

Весь путь Риз изводил себя разными предположениями, готовясь к тому, чтобы увидеть своих безлюдей страдающими и разрушенными.

Территорию ферм ограждал высокий каменный забор, а у ворот околачивался сторож, смолящий сигарету. Заметив Риза, он бросил ее на землю и затоптал ботинком.

– Господин, ночью здесь и мыши не пробежало, чес-слово, – начал оправдываться он, сложив руки лодочкой, будто вымаливая прощения.

– Мы во всем разберемся, Хиди, – спокойным тоном ответил Риз, проходя мимо.

Услышав свое имя, сторож оторопел от того, что его не стали голословно обвинять в случившемся.

– Спасибо! – Эхо его запоздалого ответа догнало их уже у поворота к фермам.

Риз бросил тревожный взгляд на ряды безлюдей и с облегчением отметил, что все дома целы. Вдвоем с Флинном они обошли ближайшую постройку, с виду такую же, как и раньше: каменные стены и соломенная крыша-луковица.

– Ничего не замечаешь? – спросил Флинн и, не дождавшись ответа, протянул Ризу увеличительное стекло, которое достал из нагрудного кармана рубашки. Отличительным свойством его одежды было то, что она могла скрывать в себе множество приспособлений и инструментов домолога.

– Все дело в почве. Посмотри.

Риз присел и оглядел каменный фундамент, покрытый странным белесым налетом, похожим на плесень, что образуется на черством хлебе.

– Химикаты?

– Да. И заметь, что отравили почву. Они знали, что достаточно заражения снаружи.

– Хочешь сказать, это сделал кто-то из своих?