Последний холостяк

– Да, прочла, – не стала отпираться Антония. – И пришла к заключению, что между вами, ваше сиятельство, и одиозным изданием под названием «Гафлингерс газетт» очень много общего.

– Как это понимать?

– А так, что вы странным образом заблуждаетесь, даже когда фактически правы, – отрезала она и, откинувшись на спинку сиденья, погрузилась в молчание.

Ее признание его правоты хотя бы в одном случае слегка подняло Ремингтону настроение, и он, вздохнув с облегчением, рассудил, что этот день нельзя считать полностью потерянным.

На другое утро карета графа Карра снова появилась у дома леди Пакстон в половине девятого. На сей раз Антония твердо решила проигнорировать этот факт. С нее было достаточно и одного дня, чтобы прочувствовать все «прелести» мужской работы. Но упрямый кебмен продолжал сидеть на козлах до четверти одиннадцатого и опять привлек к своему экипажу внимание местного стража порядка, репортеров и соседей, недовольных беспорядком на улице возле их жилищ.

Поднявшиеся шум и гомон голосов вынудили Антонию выйти из малой гостиной, где она читала книгу, с намерением отослать кебмена к его хозяину. К своему удивлению, она увидела в прихожей тетушку Герм иону, уже одетую и со шляпкой и перчатками в руках. Воспользовавшись замешательством Антонии, бойкая старушка схватила ее под руку, вывела на улицу и, протиснувшись сквозь толпу репортеров, усадила в экипаж.

И не успела она опомниться, как лихой кебмен домчал их до магазина «Эмпориум», у входа в который их встретил сам владелец. Укоризненно покачав головой, Ремингтон велел кучеру отвезти тетушку Гермиону в контору, где ее с нетерпением ожидал дядюшка Паддингтон, взял Антонию под руку и увлек ее к служебному входу. Она пыталась протестовать, восклицая с негодованием:

– Это низко и подло! Вы не смеете так со мной поступать! Вы воспользовались доверчивостью моей тети, чтобы похитить меня! Как вам не совестно играть на чувствах людей! Уверяю вас, что впредь я не допущу такого. С этого момента я не считаю себя вам чем-то обязанной и выхожу из игры.

– Но прошло всего лишь два дня, Антония! Вы же обещали исполнять мужскую работу на протяжении двух недель, – напомнил он ей условия договора.

– Даже два дня, проведенных в этом ужасном месте, могут быть зачтены за две недели! – воскликнула она, ускоряя шаг.

При ее появлении в его отделе мистер Хэнке болезненно поморщился, выразительно посмотрел на часы и нудным голосом стал выговаривать за опоздание на работу. Затем он велел ей снять шляпку, вручил ей форменный головной убор и отправил мыть окна. Спустя два часа у нее уже рябило в глазах от яркого солнечного света и першило в горле от паров нашатырного спирта. Совершенно убитая горем, Антония даже не обратила внимания на столпившихся снаружи подозрительных типов с блокнотами в руках и в коричневых котелках.

Лишь к обеденному перерыву, закончив наконец-то эту кошмарную работу, она вернулась в торговый зал. В подсобке ее поджидал ухмыляющийся Дэвидсон. Он представил ее своим коллегам, тоже младшим служащим. Они поначалу показались ей довольно милыми молодыми людьми, но стоило только в зале показаться покупателю, как на их лицах появился хищный оскал, а от былого дружелюбия не осталось и следа.

Убедившись лишний раз, что здесь царит дух эгоизма и жесткого соперничества, Антония впала в уныние. Немного повеселела она, лишь когда Дэвидсону выпала удача: к нему подошел солидный покупатель в модном костюме, намеренный приобрести несколько дорогих вещей. Дэвидсон любезно посоветовал клиенту, на какие именно товары ему лучше обратить внимание, и тот, польщенный таким обхождением, стал заинтересованно рассматривать предложенные ему образцы изделий.

Но не одна Антония следила за происходящим в зале. Эта сценка не осталась незамеченной и Хэнксом. Едва лишь предвкушающий удачу Дэвидсон собрался выписать чек и получить оплату, как Хэнке подошел к покупателю и отвел его к одному из своих протеже, чтобы тот оформил покупку. От огорчения лицо Дэвидсона, потерявшего комиссионные, побледнело и вытянулось. Антония же испытала шок от столь очевидной несправедливости. Но еще сильнее потрясло ее мнение о случившемся самого Дэвидсона, высказанное им в обеденный перерыв.

Жуя бутерброд с сыром у бочонка в кладовке, он с горечью изрек:

– Ничего не поделаешь, такова жизнь! Не повезло сегодня, повезет в другой раз.

Антония едва не поперхнулась после таких слов.

– Но ведь это несправедливо, – прокашлявшись, возразила она. – Комиссионные по праву должны были достаться тебе!

Болезненно поморщившись, молодой человек ответил: