Последний хозяин

По счастью, у меня есть свой читатель. Он не массовый; бестселлеров не пишу (всё ещё впереди), но есть. Доказательством чему эта книга. Я искренне благодарен всем моим читателям. Спасибо Вам, друзья! Стараюсь отвечать добром на добро: пишу для Вас, а не для своих амбиций. И нет для меня большей радости, чем та, когда приходит от читателя письмо: так, мол, и так; прочёл книгу; стало мне чуточку светлее и лучше; жизнь немного облегчилась. В такие минуты я понимаю, зачем живу. Ненадолго. Читатели выполняют и роль критиков. Отрывки из произведений сначала публикуются в социальных сетях (я тысячнеГ) и иных площадках[1]. Вспыхивают дискуссии, порой, острые и нелицеприятные. Часто спор не то чтобы рождает истину, но становится катализатором мыслей. А объём рассуждений начинает значительно превышать ценность, как сейчас говорят, исходного поста. К сожалению, многие диспутанты демонстрируют богатства своего внутреннего мира: хамство, оскорбления и угрозы. Таких потихоньку воспитываем. Любя. Интернет – это протокол, а у меня все ходы записаны. Ход некоторых дискуссий отражён в книге. Возник вопрос: как упоминать других участников? Многие помогли, задавая вопросы. Но есть и те, кто мешал конструктивному обсуждению. Признаться, некоторых зверушек очень хочется выставить напоказ, как в зоопарке. Больно уж забавные. Но зачем мне свою книгу пачкать? В итоге я принял волевое решение: не указывать никого; только имена. Но во всех случаях давать ссылки, дабы желающий найти – обрёл.

В книге нет сюжета. По просьбам трудящихся она составлена из коротких (и не очень) рассказов, перемежаемых стихами. Для удобства указывается год написания и первая публикация, если есть. Некоторые вещи публиковались ранее, но много и нового. Так, я впервые попробовал свои силы в жанре (анти)научной фантастики-утопии (рассказ «Мания величия»). Разумеется, книга окрашена в цвет времени; в ней есть и политика, и война. Но публицистические тексты я, в основном, решил оставить для следующей книги: «Частный человек – 2». Зато есть ряд филологических работ. Я пребываю в наивном убеждении: если что-то не так, корень зла ищи в культуре. Например: почему русских в XX веке дважды сильно ограбили, и продолжают издеваться в XXI веке; считают нас дурачками? Думаю потому, что мы своей же великой культуры не знаем, и знать не хотим. Начиная даже не с азов, а ещё раньше: со сказок. Язык – это способ думать; культура – это способ делать. В том её коварство: делаем, как умеем, и думаем, что хорошо.

Потом затылки чешем: «Ох, что же мы наделали-то! А главное: зачем?»

По счастью, на дворе Интернет. Любое действие подвергается критике, а каждый пользователь может изучить разные точки зрения и выбрать ту, что подходит ему. Но для этого надо подвергнуть привычную колею сомнению. Мои книги учат сомневаться. А их читатели с изумлением обнаруживают, что колея ими не выбрана, а им навязана. Они её посильно корректируют, отчего им сразу становится легче. Читайте!

Лабиринт без Минотавра

Новая книга Павла Чувиляева «Последний Хозяин» производит довольно странное первое впечатление. Сюжета нет, что для автора традиционно. Нет сквозных, проходящих через всю книгу героев. Налицо поток сознания; калейдоскоп абсолютно разношёрстных произведений: от войны в Анголе до сказок Пушкина. Павел Чувиляев – известный мастер эклектики и соединения несоединимого. Но в «Последнем Хозяине» он превзошёл себя. Как он сам пишет: «Без полулитра не разберёшься». Верно.

Но при этом книга непостижимым образом затягивает и проглатывается на одном дыхании. После чего возникает ощущение, будто на миг приоткрылось что-то запретное и прекрасное. Но что? Узор калейдоскопа разглядеть не успеваешь. Это раздражает и вызывает жгучее желание разгадать тайну. С налёту не получается, поэтому берёшь поесть-попить, а то и чего покрепче, и открываешь книгу снова. Начинаешь внимательно изучать и скоро забываешь про пикник и садишься к компьютеру. Потому что книга вдруг оборачивается самым настоящим лабиринтом. Если уж не каждое слово, то каждый абзац наполняется несколькими смыслами одновременно. Их нужно проверить по источникам. Под ехидный смешок автора, который явно проделал ту же работу.

Например: Павел Чувиляев утверждает, что в комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума» Скалозуб «нигде прямо не соглашается с тезисом о безумии Чацкого». Когда я это увидела, возликовала: ошибка! Текст классического произведения доступен; сейчас я бред разоблачу! Не вышло. Павел Чувиляев заставил меня перечитать бессмертную комедию дважды, что само по себе неплохо. И согласиться: ничего плохого Скалозуб о Чацком не говорит. Но каким литературным глазомером нужно обладать, чтобы это заметить?