Последний хранитель

Где-то в голове Опал занозой сидела мысль о том, не совершила ли она ужасную ошибку, приведя в действие свой план. Это был самый радикальный поступок в ее жизни, в результате которого могут погибнуть тысячи эльфов и людей. Хуже всего, она и сама может исчезнуть или трансформироваться в какого-то выброшенного из времени мутанта. Но Опал решительно отбросила эти мысли.

Она на девяносто процентов была уверена в том, что само Провидение выбрало ее на роль первого квантового сверхсущества.

Альтернатива этому была настолько мерзкой, что Опал о ней и думать не желала — чтобы ее, Опал Кобой, до конца дней держали как простую заключенную в Глубинах, чтобы сделали из нее посмешище, персонажа нравоучительных историй и тему для школьных сочинений? Посадили, как шимпанзе, в клетку зоопарка в Атлантиде? Нет, убить всех или даже умереть самой, но только не это. Но она не умрет. Труба поможет ей сохранить энергию, достаточно энергии, чтобы стать квантовой версией самой себя.

Той, которая держит в своих руках судьбу каждого. Отныне и всегда.

Хэвен-сити

Артемис, Батлер и Холли сели на Полис-плаза в полицейский экспресс-подъемник, соединенный с колодцем, откуда из слоя магмы по геотермальным стержням поступала большая часть питавшей город энергии. Артемис ни с кем не разговаривал, он погрузился в себя и постукивал по стальной стенке подъемника костяшками пальцев. Холли с облегчением заметила, что в этих ударах нет ритмического рисунка — если, конечно, он не был слишком сложным, чтобы она могла уловить его. Уже не первый раз мыслительный процесс Артемиса оказывался за гранью ее понимания.

Подъемник был просторным — по стандартам подземного мира, конечно.

Во всяком случае, даже Батлер мог стоять здесь во весь рост, хотя и ударялся макушкой о потолок каждый раз, когда кабину подъемника покачивало.

Наконец, Артемис заговорил:

— Если мы сможем проникнуть в шаттл до момента икс, у нас появится реальный шанс.

Артемис сказал «момент икс», но его спутники знали, что это означает «момент убийства». Когда время истечет, Пип застрелит Опал — никто из них не сомневался, что так оно и будет. Затем начнут разворачиваться последствия этого убийства, какими бы они ни были, и лучший шанс на спасение — оказаться к этому времени в челноке внутри связанного с магмой колодца, способного выдержать любой удар.

Подъемник остановился, зашипели, открываясь, пневматические двери, и снаружи ворвался нестройный шум голосов. Терминал был переполнен сходящими с ума эльфами, пробивающими себе дорогу к шаттлам через пропускные пункты, игнорируя обычный рентгеновский досмотр, перепрыгивающими через ограждение и турникеты. Сильфиды парили на запрещенно низкой высоте, и на их крылья отражались долетавшие из трубы огни. Гномы сбивались вместе, собираясь толпой проломиться через линию одетых в защитное снаряжение офицеров на контроле.

— Народ потерял голову, — пробормотала Холли. — Эта паника до хорошего не доведет.

Артемис смотрел на беснующуюся толпу — нечто похожее он видел однажды в аэропорту Д. Ф. Кеннеди, когда туда прибыла какая-то звезда телевизионного реалити-шоу. «Нам не пробиться, — подумал он. — Во всяком случае, так, чтобы никого не покалечить».

Батлер подхватил своих товарищей и перекинул каждого через плечо.

— Ада нам не надо, — сказал он, решительно устремляясь в гущу толпы.

После того как Пип застрелил своего партнера, его поведение изменилось. Он больше не болтал и не кривлялся; теперь он строго следовал своим письменным инструкциям: дождаться сигнала таймера на телефоне, а затем пристрелить пикси.

«Ух, этот Фаул. Блефовал, верно? Ничего он не может сделать. Может, это вообще был не Фаул».

Пип решил, что никогда никому не расскажет о том, что здесь сегодня произошло. Молчание было спасением. Слова только совьются в веревку, на которой его повесят.

«Она никогда не должна узнать».

Но Пип знал, что она всего лишь раз взглянет ему в глаза и узнает все. На секунду Пип подумал о бегстве, чтобы выпутаться из этой западни и снова стать простым старым гномом.

«Я не могу это сделать. Она найдет меня. Она найдет меня и сотворит со мной нечто жуткое. И, наконец, по некоторой причине я и не хочу освобождаться от нее».

Итак, ему ничего не оставалось кроме как следовать приказам, которые он уже нарушил.

«Может быть, если я убью пикси, она простит меня».

Пип взвел курок своего автомата и прижал ствол к затылку Опал.

Атлантида

Внутри реактора Опал охватило возбуждение. Это скоро случится. Очень скоро. Она давно считала секунды, но толчки во время спуска на подъемнике сбили ее.

«Я готова, — думала она. — Готова к следующему шагу».

«Нажми! — послала она мысленный приказ гному, зная о том, что ее младшее „я“ услышит эту мысль и ужаснется. — Нажми курок».

Полис-плаза

Фоули почувствовал, что его челка упала под весом пропитавшего ее пота, и попытался вспомнить свой разговор с Кабаллиной этим утром.

«Надеюсь, я сказал, что люблю ее. И всегда буду любить. Но я в самом деле сказал это сегодня утром? Или не сказал?»

Эта деталь почему-то казалась ему ужасно важной.