Последний хранитель

АРК-лайтс можно было управлять вручную, а находясь в автономном режиме, они сами направлялись к заранее заданным точкам на кровле городской пещеры. Крохотные биомеханические насекомые работали отлично, и уже через несколько минут у Фоули имелась функционирующая, подвешенная над Хэвеном коммуникационная сеть, которой можно было управлять с помощью слов или жестов.

— Теперь, Мейн, — сказал Фоули своему племяннику, — я хочу, чтобы ты на время занял мое место и поставлял командору Келпу информацию, — здесь он невольно поморщился, — по радио. А я ненадолго переключусь, чтобы взглянуть на твою тетушку Кабаллину.

— Мак дак джибал, Онкль, — ответил Мейн, салютуя. Никак иначе настоящий единорог просто не мог ответить.

У людей есть поговорка «Красота в глазу того, кто смотрит». В целом это означает, что если ты считаешь что-то красивым, то, значит, оно действительно красивое. Эльфийский аналог этой поговорки был оставлен потомкам великим поэтом по имени Б. О. Селекта, который сказал: «Даже самое ничтожное ничтожество может удостоиться царства». Есть похожая поговорка и у гномов: «Если не слишком воняет — женись». Звучит не так романтично, но по сути то же самое.

Фоули не нуждался в таких поговорках, поскольку для него воплощением красоты была его жена, Кабаллина. Если кто-нибудь когда-нибудь просил Фоули дать определение красоты, он просто опускал взгляд на свое запястье, а затем активировал встроенный в его наручный компьютер кристалл с голограммой, который тут же создавал в воздухе объемное изображение Кабаллины.

Фоули настолько любил свою жену, что вздыхал всякий раз, когда вспоминал о ней — а случалось это по нескольку раз за час. Как бы ни был кентавр поглощен своими делами, он сумел найти свою вторую половинку.

Любовь поймала Фоули в свои сети довольно поздно. Когда все остальные кентавры-ровесники резвились на искусственных пастбищах, разбрызгивали копытами грязь, писали СМСки хорошеньким юным кобылкам и посылали им в подарок засахаренные морковки, Фоули по самые подмышки был погружен в лабораторные опыты, пытаясь воплотить в жизнь переполнявшие его голову сумасшедшие изобретения. К тому времени, когда он вдруг понял, что любовь может пройти мимо него, она на самом деле уже скрылась за горизонтом. Тогда кентавр убедил самого себя, что никто ему и не нужен, и что главное в жизни — это верные друзья и интересная работа.

Потом, когда Холли Шорт затерялась в другом измерении, он повстречал в Полицейском управлении Кабаллину. По крайней мере, именно так рассказывал всем он сам. Но глагол «повстречать» здесь придется, пожалуй, признать неуместным, поскольку он подразумевает, что их встреча произошла в приятной или, по крайней мере, не слишком мрачной обстановке. На самом деле одна из созданных Фоули программ фейс-контроля в одной из банковских камер наблюдения дала сбой, и идентифицировала Кабаллину как гоблинскую грабительницу банков. Кабаллина была немедленно схвачена накачанными пикси-охранниками, которые затем уселись на нее верхом и пригнали на Полис-плаза. А следует заметить, что, садясь верхом на кентавра, вы наносите ему смертельную обиду.

К тому времени, когда с путаницей вокруг программного сбоя разобрались, Кабаллина успела провести за решеткой более трех часов. Она пропустила торжественное чаепитие на дне рождения своей матери и готова была придушить того, кто заварил всю эту кашу.

Командор Келп вызвал Фоули и в совершенно непарламентских выражениях приказал ему спуститься в подвал с камерами и лично принести потерпевшей свои извинения.

И Фоули нехотя зацокал в подвал, проборматывая про себя набор стандартных извинений, но все они вмиг вылетели у него из головы, как только он увидел Кабаллину. Такой красавицы он не встречал никогда — с большими карими глазами, сильным широким носом и блестящей, свисающей до талии гривой.

— Это везение, — не задумываясь, выпалил он. — Характерное для меня везение.

Кабаллина, готовая спустить шкуру с идиота, из-за которого попала за решетку — и не только в переносном, но, пожалуй, и в буквальном смысле — оторопела и неожиданно для самой себя решила дать этому олуху шанс выбраться из ямы, которую он сам для себя выкопал.

— Что вы считаете характерным для своего везения? — надменно спросила она, давая понять, что от его ответа многое будет зависеть.

Фоули ответил, осторожно и тщательно подбирая слова.

— Характерным для моего везения является то, — сказал он наконец, — что я впервые встретил такую красавицу как вы, и этой красавице больше всего на свете хочется сделать из меня лепешку.

Это был очень удачный ответ, а если добавить промелькнувшее в глазах Фоули страдание, то и очень правдивый.

Кабаллина решила смилостивиться над удрученным кентавром и слегка притушить свой гнев, но не собиралась так просто отпускать Фоули с крючка.

— А почему вы решили, что мне хочется сделать из вас лепешку? Считаете, что я похожа на преступницу?

— О, нет. Так о вас я никогда бы не смел подумать.