Последний хранитель

И вспомнил слова Бали: «Ищи Меч Божий». Он понятия не имел, куда ему следует направиться, но, взглянув на землю, увидел лошадиные следы, ведущие к горам. Так как иного знака ему ниспослано не было, Нои-Хазизатра пошел вдоль них.

* * *

Шаразад сидела за богато инкрустированным столом, ее льдисто-голубые глаза были прикованы к лицу Пашад, жены предателя Нои-Хазизатры.

– Вчера ты обличила своего мужа. Почему?

– Я узнала, что он злоумышляет на царя, – ответила Пашад, отводя глаза и уставившись на странное серебряное изделие с белыми ручками на столе.

– С кем он злоумышлял?

– С торговцем Бали, высочайшая. Я знаю только его.

– Тебе известно, что семья предателя разделяет его кару? – прошептала золотоволосая инквизиторша, и Пашад кивнула:

– Когда я обличила его, высочайшая, он ведь еще не был объявлен предателем. И я уже не из его семьи, потому что, обличив его, развелась с ним.

– Да, так. Где он прячется?

– Не знаю, высочайшая. Сегодня утром был сделан список всей нашей недвижимости. Только пять домов и три склада у порта. Ничем другим я не могу помочь тебе.

Шаразад улыбнулась. Потом опустила руку в карман расшитой жемчугом туники, достала червонно-золотой камешек и положила его на стол. Она произнесла три слова силы и велела тоненькой черноволосой женщине, сидящей напротив:

– Положи на него ладонь! – А когда Пашад послушалась, добавила: – Сейчас я буду задавать тебе вопросы, но знай, если ты солжешь, Камень тотчас тебя убьет. Ты поняла?

Пашад кивнула. В ее глазах застыл страх.

– Ты знаешь, где находится преступник Нои-Хазизатра?

– Нет, не знаю.

– Ты знаешь имена его друзей, которые могли злоумышлять вместе с ним?

– На этот вопрос трудно ответить, – сказала Пашад, на лбу у нее выступили капельки пота. – Некоторых его… друзей я знаю, но мне неизвестно, участвовали ли они в его измене.

– А ты в ней участвовала?

– Нет. Я ничего в этом не поминаю. Мне ли судить, бог царь или нет? Я думала только о том, как угодить мужу и растить наших детей. Божественность царя не моего ума дело.

– Если ты узнаешь, где находится преступник Нои-Хазизатра, ты сообщишь мне?

– Да, – ответила Пашад, – в ту же минуту. Удивление Шаразад было искренним. Она сняла руку Пашад с камешка и положила его назад в карман.

– Можешь идти, – сказала она. – Если получишь какие-нибудь известия о предателе, сообщишь их мне. – Обязательно, высочайшая.

Шаразад проводила ее взглядом и откинулась на спинку кресла. Занавес на левой стене раздвинулся, и в комнату дошел молодой человек – высокий, широкоплечий, но узкий в бедрах. Он ухмыльнулся, сел в кресло и забросил ноги в сапогах на стол.

– Проигрыш за тобой, – сказал он. – Я ведь предупреждал тебя, что она, конечно, ничего не знает.

– Тебе не надоело зазнаваться, Родьюл? – огрызнулась она. – Но, признаюсь, я немного растерялась. Судя по тому, что я слышала об этом корабельном мастере, он обожал жену. И я полагала, что он ей доверился.

– Осмотрительный человек! А у тебя есть сведения, куда он отправился?

– Да, есть, – ответила она с улыбкой. – Видишь ли, Кольцо соединено с миром, который мы нашли два месяца тому назад. Нои-Хазизатра думал, что спасается, а на самом деле угодил в область нашего последнего завоевания. Это странное оружие оттуда. – Она вынула из ящика пистолет и перекинула его Родьюлу. Пистолет был накладного серебра с рукояткой из резной слоновой кости. – Царь желает, чтобы ты научился владеть этими… этими ружьями.

– Он снабдит ими войско?

– Нет. Царь считает их слишком плебейскими. Но мои Кинжалы докажут на войне их мощь. Родьюл кивнул.

– А Нои-Хазизатра?

– Он чужой в незнакомом ему краю. Не говорит на тамошнем языке и не знает, как вернуться. Я его отыщу.

– Ты настолько в себе уверена, Шаразад? Берегись!

– Не шути так, Родьюл. Если я высокого о себе мнения, то с полным на то правом. Царю известны мои таланты.

– Нам всем известны твои таланты, дорогая Шаразад! Некоторые из нас даже изведали их сполна. Однако царь совершенно прав. Это оружие простонародно до отвращения. Что за честь отправить врага к праотцам с помощью подобного несуразного приспособления?

– Дурак. По-твоему, в копье или стреле больше благородства? Они всего лишь орудия смерти.

– Ловкий человек может увернуться от стрелы, Шаразад, или отпрянуть от копья. Но эти поражают человека смертью прежде, чем он что-нибудь поймет, и владение ими не требует искусства. – Он подошел к окну, выходившему во двор. Там были привязаны к столбам двое пленных, по колена обложенные хворостом. – Где тут искусство? – спросил Родьюл, взводя курок на пистолете. Прогремели два выстрела, и приговоренные к сожжению безжизненно повисли на веревках. – Человеку требуется только зоркий глаз и твердая рука. То ли дело меч! Существует более сорока классических приемов нанесения и отражения ударов. А для сабли, так и все шестьдесят. Но если таково желание царя, я научусь владеть этой штукой.