Последний хранитель

Вот она почти и доехала. Волы утомились, втаскивая фургон на склон последнего холма перед ее арендованной землей, и Бет решила дать им передышку на вершине. Однако оттуда она увидела в долине пятерых мужчин. Они обрубали сучья с поваленных деревьев. Неподалеку веревки огораживали площадку утоптанной земли – готовый пол для хижины. Бет задохнулась от ярости. Она вытащила пистолет, спрыгнула с козел и, обогнув фургон, отвязала привязанную сзади лошадь. Приказав детям оставаться на месте, она поскакала в долину. При ее приближении один из мужчин положил топор, сдернул кожаную шляпу и, ухмыляясь, пошел ей навстречу.

– Доброе утречко, фрей. Хороший денек для такой работы! Тут тебе и солнце, и ветерок обдувает… Бет подняла пистолет, и ухмылка исчезла.

– Какого дьявола вы делаете на моей земле? – спросила она, взводя курок.

– Погодите, госпожа! – сказал он, поднимая руки. – Менхир Скейс поручил нам помочь вам для начала, ну, деревья повалить на бревна и всякое такое. Мы уже и воду поразведали, и какой тут наклон.

– Я никакой помощи не просила, – заявила она, продолжая целиться.

– Про это мне ничего не известно. Мы ездим для менхира Скейса. Он скажет: «прыгай!» – и мы вопросов не задаем, а прыгаем.

Бет опустила пистолет и убрала его в кобуру.

– А почему вы выбрали для хижины это место?

– Ну, – ответил он, снова расплываясь в улыбке, – тут и спереди и сзади далеко видать. И вода рядом, а к вечеру солнце будет светить в большую комнату.

– Ты хорошо выбрал. А как тебя называть?

– Называют-то меня Быком, хотя по-настоящему я Ишмаил Ковач.

– Бык так Бык, – сказала она. – Работайте, а я схожу за фургоном.

19

Первая дрожь сотрясла город на рассвете. Всего лишь долгие вибрации, от которых брякала посуда на полках, так что многие даже не проснулись, а другие поднимались с постели, протирая глаза и прикидывая, не начинается ли гроза.

Дрожь повторилась в полдень – Шрина уже работала в лаборатории. Вибрации были значительно сильнее: с полок попадали книги. Выскочив на балкон, она увидела, что улицу заполнили мечущиеся люди. Вблизи главной площади опрокинулась двенадцатифутовая статуя, но никто не пострадал. Земля перестала содрогаться.

В лабораторию, прихрамывая, вошел Ошир.

– Небольшое развлечение, – сказал он еще более невнятно, чем прежде.

– Да, – сказала Шрина. – Такие землетрясения случались и раньше?

– Было одно двенадцать лет назад, – ответил он. – Легкое. Хотя кое у кого из фермеров погиб скот, а потом многие коровы принесли мертвых телят. Как продвигается твоя работа?

– Я добьюсь своего, – ответила она, отводя глаза. Он скорчился на мозаичном полу и поглядел на нее снизу вверх.

– Я все думаю, правильно ли мы подошли к решению задачи, – сказал он.

– Но выбора ведь нет. Если я сумею установить, что именно вызывает регрессирование генетической структуры, это, возможно, подскажет способ остановить его.

– Именно об этом я и говорю, Шрина. Ты сосредоточиваешься на одном условии задачи и не видишь картины в целом. Я проглядел истории тех, кто подвергся Перемене до меня. Только мужчины и только моложе двадцати пяти лет.

– Я знаю. Но чем это может помочь?

– Потерпи. Почти все они собирались вступить в брак. Этого ты ведь не знала?

– Нет, – согласилась она. – Но чем это важно? Он улыбнулся, но она не заметила улыбки на его раздутом львином лице.

– По нашему обычаю жених удаляется со своей избранницей в южные горы, чтобы поклясться ей в любви под Мечом Единого. Так делают все.

– Но ведь туда отправляются и женщины, а с ними не происходит ничего.

– Да, – сказал он. – Над этим-то я и раздумывал. Я не понимаю твоей науки, Шрина, но я знаю, как решать задачи. Сначала установить суть отклонения и потом спросить не о том, в чем заключается проблема, а о том, чего она не затрагивает. Если все Меняющиеся совершают паломничество к Мечу, но на женщин оно не влияет, так что мужчины делают другого? Что делал Шэр-ран, пока вы были там?

– Ничего сверх того, что делала и я, – ответила она. – Мы ели, пили, мы спали, мы занимались любовью. Мы вернулись домой.

– Но разве он не поднялся на Пик Хаоса и не нырнул оттуда в воду с двухсотфутовой высоты?

– Да. Насколько я понимаю, обычай требует, чтобы мужчина омылся в Золотом озере. Перед произнесением клятвы. Но ведь это делают все мужчины, а перемена начинается не у всех.

– Верно, – согласился он. – Однако некоторые мужчины просто совершают омовение в наиболее доступной бухте озера. Другие ныряют с невысоких обрывов. Но только самые отчаянные взбираются на Пик Хаоса, чтобы нырнуть оттуда.

– Я все еще не понимаю. Куда ты клонишь?

– Пятеро из последних шести, подвергнувшихся Перемене, взобрались на Пик. Одиннадцать других, просто искупавшихся в бухте, ей не подверглись. Вот оно – отклонение. Самый большой процент подвергающихся Перемене составляют те, кто взбирался на Пик.

– А как же ты? Ты не влюблен. Ты ни с кем не отправлялся к Мечу.

– Нет, Шрина. Я отправился один. Я поднялся на Пик и нырнул; Ошир взмыл в воздух и принес клятву.

– Кому?