Последний койот

– Да, кстати... Прошу извинить меня за то, что я вам вчера не перезвонил. Дожидался одного очень важного для меня звонка и не смог с вами толком поговорить. А потом так замотался, что это совершенно выскочило у меня из головы. Надеюсь, вы не собирались сообщить мне ничего важного и позвонили, только чтобы справиться о моем самочувствии?

– Не надо просить у меня прощения. Я, признаться, и сама забыла об этом звонке. Просто мне хотелось узнать, чем закончилась ваша беседа с Ирвингом. Кроме того, я хотела поговорить о фотографиях, которые вы мне дали перед отъездом во Флориду. Но теперь все это, по-видимому, уже не имеет значения...

– Значит, вы посмотрели эти фотографии?

– Посмотрела, и у меня возникли кое-какие мысли на этот счет, но...

– Хотелось бы все-таки узнать, какие мысли у вас возникли.

Босх снова опустился на стул. Хинойос посмотрела на него, мысленно взвешивая сделанное им предложение, и решила продолжить разговор.

– Фотографии при мне.

Она нагнулась, чтобы достать конверт со снимками из нижнего ящика стола, и почти исчезла из поля зрения Босха. Секундой позже Хинойос распрямилась и положила конверт на стол.

– Полагаю, вам следует их забрать.

– Ирвинг изъял у меня папку с документами и коробку с вещественными доказательствами. Теперь у него все материалы по делу, за исключением этих фотографий.

– У вас сейчас такой голос, будто это вас огорчает. Вы что, опасаетесь за сохранность этих материалов?

– Но вы же сами говорили, что я отношусь к тому типу людей, которые никому не доверяют.

– Но почему вы не доверяете Ирвингу?

– Не знаю, что и сказать. По-видимому, все дело в том, что я лишился подозреваемого. Миттель чист, и мне придется все начинать с нуля. Ну так вот, в настоящее время я размышляю о процентах...

– И о чем же говорят эти самые проценты?

– Я, конечно, точных цифр не знаю, но в большинстве случаев об убийстве заявляет тот, кто его совершил. Вы понимаете, о чем я? Представьте себе, к примеру, что вам звонит муж и прерывающимся от слез голосом сообщает об исчезновении супруги. Такой субъект чаще всего просто актерствует, причем плохо. Это он ее убил и считает, что звонок в полицию поможет ему убедить людей в собственной непричастности. Рассмотрим случай с братьями Менандес. Один из них позвонил в полицию и сообщил, что его мамочку и папочку убили. Потом выяснилось, что это они с братом пристрелили родителей. Был еще один такой случай несколько лет назад. Пропала маленькая девочка. В Лаурель-каньоне. Дело получило широкую огласку и освещалось в газетах и по телевидению. Люди в том квартале организовали поисковые партии и облазали окрестные холмы вдоль и поперек. Прошло несколько дней, и некий подросток, который был соседом этой девочки, обнаружил ее тело под упавшим деревом у подножия горы Лукаут. Чуть позже установили, что он и был убийцей. Я добился его признания за пятнадцать минут. Все время, пока шли розыски, я жаждал допросить человека, который найдет тело. А все из-за этих пресловутых процентов. Иными словами, у меня был подозреваемый еще до того, как я его увидел воочию.

– Тело вашей матери нашел Ирвинг?

– Именно. Кроме того, он был с ней знаком. Сам однажды мне об этом сказал.

– Если честно, мне это кажется притянутым за уши.

– Многие из тех людей, что живут на холмах, сказали бы то же самое и в отношении Миттеля. Вряд ли бы они поверили в то, что о нем написала «Таймс», если бы сами не выловили его из бассейна.

– Но разве не существует альтернативных сценариев? Разве так уж невозможно представить, что детективы, которые вели это дело, оказались правы в своих предположениях и это убийство в действительности имело сексуальную подоплеку? Весьма вероятно, что при таком раскладе найти убийцу и впрямь не представлялось возможным.

– Альтернативные сценарии существуют всегда.

– Но вы почему-то больше тяготеете к поискам злоумышленников среди представителей власти и политического истеблишмента, хотя очень может быть, что это не тот случай. Возможно, это связано с вашим подсознательным стремлением обвинить общество в том, что случилось с вашей матерью... и с вами?

Босх мрачно покачал головой. Слушать это было неприятно.

– Вся эта ваша психология... Временами мне кажется, что это всего лишь игра в слова... Почему бы нам просто не поговорить о фотографиях?

– Извините, что отвлеклась от интересующего вас предмета. – Она посмотрела на конверт, словно видела сквозь него лежавшие там фотографии. – Не скрою, мне было трудно смотреть на эти снимки. Что же касается их свидетельской ценности, то она невелика. Фотографии демонстрируют то, что я назвала бы фактом преступления. При этом орудие убийства – иначе говоря, пояс – затянуто вокруг шеи жертвы. Похоже, преступник хотел, чтобы полиция знала, что и как он делал. В особенности, что он сделал это намеренно и полностью контролировал жертву в момент убийства. Думаю, выбор места также важен. Это позволяет предположить, что преступник вовсе не пытался спрятать труп, а...

– Некоторые злые люди называют таких, как она, мусором...