Последний койот

– Это что же такое? – спросил Босх. – Я имею в виду водоем.

– А вы, похоже, не местный... Всем известно, что это залив Литтл-Сарасота-Бей.

Босх согласно кивнул, отметив про себя совершенную ошибку: сорвавшийся с языка ненужный, в общем, вопрос.

– Вы это верно заметили. Я приезжий, но подумываю сюда перебраться.

– И откуда же?

– Из Лос-Анджелеса.

– Понятно. Я слышала, что оттуда сейчас уезжает много народу. Говорят, там продолжаются толчки.

– Вроде того.

Джасмин провела его по коридору в комнату, которую называла «хозяйской спальней». Все здесь было темное, тяжелое и старое – красного дерева бюро, весившее, казалось, тонну, того же дерева и стиля инкрустированные тумбочки у кровати, массивные настольные лампы и толстые, с твердыми складками, вышитые гардины. В комнате пахло затхлостью. Невозможно было поверить, что Джасмин здесь спит.

На стене рядом с дверью висел написанный маслом портрет женщины, стоявшей сейчас с ним рядом. На портрете она была куда моложе, со строгим и наряженным лицом. «Не каждый человек повесит в спальне собственный портрет», – подумал Босх. Заметив, что картина подписана, он подошел поближе. Если верить подписи, художника звали Джаз.

– Джаз... Это вы?

– Да. Отец настоял, чтобы я повесила портрет здесь. В принципе давно уже следовало его снять.

Она подошла к стене и стала снимать картину с гвоздя.

– Отец, говорите?

Он приблизился, чтобы помочь женщине.

– Да. Я подарила ему этот портрет много лет назад. В свое время я благодарила Бога, что отец не велел мне вывесить его в гостиной, где собирались гости, которым пришлось бы на него смотреть. Его и здесь-то созерцать не слишком приятно.

Сняв с помощью Босха картину, она перевернула ее и поставила на пол, прислонив лицевой стороной к стене.

– Это комната вашего отца, не так ли? – догадался Босх.

– О да. Я решила пожить здесь, пока газета будет публиковать объявления о продаже. Хотите взглянуть на хозяйскую ванную? Там, между прочим, установлено джакузи. В объявлении об этом не сказано.

Босх, проходя мимо нее в ванную комнату, невольно бросил взгляд на ее руки. Колец на пальцах не было. Он уловил исходивший от нее тонкий аромат. В полном соответствии с ее именем пахло жасмином. Босх испытывал странное притяжение к этой женщине. Но что было тому причиной – чувство вины за случайный обман или естественное мужское влечение – пока не знал. Потом он решил, что всему виной усталость. Он переутомился, и все его защитные барьеры рухнули. Обычно во время работы он не реагировал на женщин так остро. Окинув ванную скользящим взглядом, он вернулся в комнату.

– Впечатляет. Скажите, он жил в этой квартире один?

– Отец? Да, один. Моя мать умерла, когда я была еще ребенком. Отец же отошел в лучший мир на прошлое Рождество.

– Мне очень жаль.

– Спасибо за сочувствие. Что еще я должна вам рассказать?

– Ничего. Мне просто стало любопытно, кто здесь жил.

– Я не об этом. Что еще я должна вам рассказать о кондоминиуме?

– Да нет, ничего. Мне... все здесь очень понравилось. Но сейчас я нахожусь, так сказать, в стадии поиска. Признаться, еще не решил, как поступлю. Я...

– Чем вы на самом деле занимаетесь?

– Извините, не понял?

– Что вы здесь делаете, мистер Босх? Сомневаюсь, что вы приехали сюда покупать кондоминиум. Вы даже не осмотрели как следует эту квартиру.

В ее голосе не было гнева. В нем звучала уверенность в своей правоте, проистекавшая из знания природы людей и умения толковать их мысли и поступки. Босх почувствовал, что краснеет. И неудивительно – она его раскусила.

– Я просто... приехал взглянуть на здешние места.

Его слова были жалкими, неубедительными, и он знал об этом. Но ничего лучшего ему в голову в тот момент не пришло. Она ощутила его внутреннее смятение и позволила соскочить с крючка.

– Извините, если я невольно вас смутила. Вы продолжите осмотр?

– Хм... Сколько, говорите, здесь спален? Три? Многовато. Мне бы что-нибудь поменьше...

– Да, три. Но в газетном объявлении об этом было ясно сказано.

Босх вновь побагровел.

– Ох, – пробормотал он. – Должно быть, я это просмотрел. Но в любом случае спасибо за экскурсию. Что и говорить, у вас прекрасное жилище.

Босх быстрым шагом направился через гостиную к выходу. Распахнув дверь, он повернулся и, глядя на Джасмин, открыл уже было рот, но та заговорила первая:

– Что-то мне подсказывает, что вы делаете доброе дело.

– Вы о чем?

– О том, чем вы занимаетесь. Если вам когда-нибудь захочется об этом поговорить, позвоните мне. Телефон в газете. Впрочем, вы это уже знаете.

Босх, на мгновение потерявший дар речи, кивнул. Переступив порог, он прикрыл за собой дверь.

* * *