Последний койот

— Вот, значит, какую историю вы сплели? Вы ждали меня и…

— После того как она уехала, я сделал один звонок. Но этого оказалось достаточно. Я позвонил своему лучшему другу, чтобы сообщить ему новость о нашем бракосочетании и попросить стать свидетелем со стороны жениха на моей свадьбе. Я хотел, чтобы он поехал с нами в Лас-Вегас. И знаете, что он мне ответил? Отказался быть моим свидетелем. Сказал, что, если я женюсь на этой… женщине, моя карьера рухнет. Он сказал, что не позволит мне совершить подобную глупость. Что у него на мой счет грандиозные планы.

— Это был Гордон Миттель!

Конклин печально кивнул.

— Вы, значит, утверждаете, что ее убил Миттель? Но вы тогда ничего об этом не знали?

— Тогда я об этом не знал.

Конклин посмотрел на свои лежавшие поверх одеяла исхудавшие руки и судорожно сжал их в кулаки. И руки, и кулаки были слабыми и беспомощными. Босх наблюдал за ним, скрывая снедавшие его чувства.

— Я не понимал этого на протяжении многих лет. Подумать такое означало бы нарушить все мыслимые представления о чести, порядочности и дружбе. Кроме того, я слишком много думал в то время о себе. Я был трусом, заботившимся только о том, как бы из всего этого выпутаться.

Босх плохо слушал Конклина и часто терял нить его рассуждений. К тому же, как ему показалось, Конклин говорил вовсе не для него. Временами у Гарри складывалось ощущение, что старик самому себе рассказывал придуманную им сказку. Неожиданно Конклин прервал свое повествование и посмотрел на детектива.

— А я знал, что в один прекрасный день вы ко мне явитесь.

— Как вам могла прийти в голову такая мысль?

— Да уж могла. Я знал, что вам не все равно, как умерла ваша мать. Возможно, всем на свете было на это наплевать, но только не вам. Ведь вы — ее сын.

— Расскажите, что произошло в ту ночь. Вплоть до мельчайших деталей.

— Тогда принесите мне воды. У меня пересохло в горле. На бюро стоит стакан, а фонтанчик с питьевой водой — в коридоре. Только не спускайте воду слишком долго, а то она становится очень уж холодной. У меня же от холодной воды ломит зубы.

Босх посмотрел на стоявший на бюро стакан, а потом на Конклина. Он вдруг ужаснулся абсурдной в общем-то мысли, что, если выйдет из комнаты хотя бы на минуту, Конклин умрет и унесет с собой в могилу тайну смерти его матери.

— Идите. Ничего со мной не случится. В любом случае я никуда отсюда не уйду.

Босх посмотрел на кнопку экстренной помощи. И Конклин снова будто прочитал его мысли.

— Я ближе к аду, чем к раю, за то, что содеял. И за свое молчание. Мне просто необходимо рассказать вам эту историю. Думается, вы выслушаете мою исповедь с бóльшим вниманием, нежели любой священник.

Выйдя в коридор, Босх заметил в дальнем его конце силуэт человека, который при его приближении свернул за угол и скрылся. Босху показалось, что человек был в штатском. Так что явно не охранник. Обнаружив фонтанчик с питьевой водой, Босх наполнил стакан и вернулся в комнату. Конклин встретил его слабой улыбкой, взял стакан с водой и пробормотал слова благодарности. Когда он напился, Босх вынул стакан из его пальцев и поставил на ночной столик у кровати.

— О'кей, — произнес Босх. — Вы сказали, что в тот вечер она уехала и вы никогда ее больше не видели. Как вы узнали, что ее убили?

— На следующий день я забеспокоился: решил, что с ней что-то случилось. Я позвонил в офис и под видом обычной проверки навел справки о происшествиях за ночь. Среди всего прочего мне сообщили, что в Голливуде произошло убийство, и назвали имя жертвы. Это была ваша мать. Худшего дня у меня в жизни не было.

— А что случилось потом?

Конклин потер лоб и продолжил свое повествование:

— Мне сказали, что ее тело обнаружили утром. Я был в шоке. Никак не мог поверить. Попросил Миттеля прояснить обстоятельства этого дела, но он не сообщил мне ничего существенного. А потом позвонил человек, который… хм… познакомил меня с Марджери.

— Джонни Фокс.

— Да. Он позвонил мне и сказал, что его разыскивает полиция, но он невиновен. Он угрожал мне. Сказал, что, если я не обеспечу ему защиту, он сообщит полиции о наших отношениях с Марджери и о том, что в тот вечер она была со мной. Это означало бы конец моей карьеры.

— И вы обеспечили ему защиту…