Последний кольценосец

— Нас будут ждать на Длинной дамбе — ее и в самом деле никак не минуешь, — объявил он по прошествии получаса несколько даже припухшему от непривычных умственных усилий Чекорелло. — А пройдем мы вот как...

— Ты рехнулся! — только и смог ответить горец, выслушав Тангорнов план.

— Мне это говорили множество раз, — развел руками барон, — так что если я и вправду сумасшедший, то очень удачливый сумасшедший... Ну так как — идешь со мною? Имей в виду: долго уговаривать не стану — одному-то мне будет легче.

— Все сходится, мессир. Люди с Приморской, 12. действительно пытались его схватить и в «Морском коньке», и потом еще раз — на площади Кастамира. Оба раза он от них уходил. В «Коньке» — четверо убитых, на Кастамира — трое заразившихся проказой; дороговато для прикрытия разовой дезинформации, на мой вкус. Фонарная, 4, — это действительно конспиративная квартира гондорской тайной стражи, а он действительно совершил на нее налет: один из сержантов—содержателей квартиры — тяжело ранен мечом в грудь, рассказ Альгали подтверждает лечащий врач. Жетон тайной стражи подлинный, почерк этого самого Аравана полностью соответствует тому, которым он сейчас строчит объяснения в полицейском управлении. А Альгали сейчас ищет вся гондорская резидентура — носом землю роют... Словом, не похоже, чтобы это была подстава.

— Почему же тогда он не появился двадцатого в «Зеленой макрели»?

— Возможно, засек у ресторана наших ребят из группы прикрытия и резонно решил, что мы нарушаем условия соглашения. Но это в лучшем случае, а в худшем — до него все-таки добрались люди Арагорна... Будем надеяться на лучшее, мессир, и ждать следующей пятницы, двадцать шестого. А прикрытие придется снять — иначе опять все сорвется.

— Верно. Но покинуть «Зеленую макрель» своими ногами он не должен...

ГЛАВА 49

Умбар, Приморская, 12.

25 июня 3019 года

Мангуст неспешною походкой шел по коридорам посольства.

Не крался вдоль стен стремительной невесомой тенью, а именно шел — так, что шаги его отзывались эхом по всем закоулкам спящего здания, а настенные светильники с исправной периодичностью выхватывали из полумрака черный парадный мундир с серебряными офицерскими шнурами по левому плечу. Впрочем, Марандил почти сразу сообразил, что это все шутки неверного света: на самом-то деле лейтенант был в партикулярном, а «серебро» на его плече и груди — просто пятна какой-то белесой плесени... Да нет, не плесень — это же самая натуральная изморозь!.. Изморозь на одежде — откуда ей взяться?.. И в тот же миг лица капитана коснулось слабое, но вполне отчетливое дуновение — будто ледяное дыхание склепа; язычки светильников при этом дружно кивнули, как бы подтверждая: это не глюк, не надейся! Стены посольства, превращенного в неприступную крепость, два кольца по-собачьи преданной охраны, ДСД с его непревзойденной системой сыска — все оказалось попусту...

Можно было физически ощутить смертный холод, которым так и веяло от приближающейся фигуры — и холод этот, намертво приморозив к полу подошвы Марандиловых сапог, разом обратил панический вихрь его мыслей в застывшее желе. «Ну вот и все. Ты ведь с самого начала знал, что кончится именно этим... Получив показания Аравана, ты понял — когда, а теперь вот узнал — как, только и всего...» Лейтенант меж тем прямо на глазах перевоплощался в самого настоящего мангуста, который неспешно, чуть враскачку, подбирается к кобре — плоская треугольная морда с прижатыми ушками, сама чем-то смахивающая на змеиную, рубиновые бусины глаз и ослепительно белые иглы зубов под встопорщенными усами. А ведь кобра — это он, Марандил... Старая измученная кобра с обломанными ядовитыми зубами... Вот сейчас, прямо сейчас эти челюсти сомкнутся на его горле, и ударит фонтанами кровь из порванных сонных артерий, и захрустит ажурная кость шейных позвонков... Он попятился, тщетно заслоняясь руками от надвигающегося кошмара, — и вдруг грохнулся навзничь: зацепился каблуком за задранный краешек ковровой дорожки.