Последний кольценосец

Она уснула под утро, не выпуская его руки, так что он еще подождал, сидя на краешке ложа, пока сон ее не станет крепче, — и лишь тогда склонился над ней, осторожно коснувшись губами виска, а потом устроился в кресле... Глаза он открыл спустя пару часов от какого-то шороха, тут же услыхал сердитое: «Пожалуйста, отвернись!», а несколькими секундами погодя жалобное: «Слушай, дай мне чего-нибудь накинуть — не могу же я разгуливать средь бела дня в таком виде!» А уже стоя в дверях (на ней теперь был его охотничий камзол с подвернутыми рукавами), она вдруг вымолвила — тихо и очень серьезно: «Знаешь, те стихи... Это что-то необыкновенное, со мной никогда в жизни такого не бывало. Я приду к тебе сегодня вечером, и ты почитаешь мне еще что-нибудь, ладно?» Короче говоря, к тому времени, когда в Эдорас отправилось послание, в коем Фарамир справлялся у Йомера — не возражает ли тот против решения своей сестры Йовин стать княгиней Итилиенской, вечерние литературные чтения прочно вошли в их семейный обиход.

— ...Ты меня не слушаешь?..

Йовин, давно уже умывшаяся и одевшаяся, огорченно глядела на принца.

— Прости, малыш. Я и вправду задумался.

— О грустном?..

— Скорее — об опасном. Вот думаю — а не пришлет ли нам с тобой Его Величество король Гондора и Арнора свадебный подарок? Как бы твоя давешняя шуточка насчет мышьяка и стрихнина не оказалась пророческой...

Произнося эти слова, он нарушил одну неписаную заповедь: не упоминать в этих стенах об Арагорне. Лишь однажды, в самом начале их романа, Йовин внезапно и без видимой связи с предшествующим разговором сказала:

— Если тебя интересует, каков он был как любовник, — она стояла отвернувшись к окну и с преувеличенным вниманием разглядывала что-то во дворе, не замечая его протестующего жеста, — то могу сказать совершенно честно: очень так себе. Понимаешь, он ведь привык только брать — всегда и во всем; одним словом, «настоящий мужчина»... — Губы ее при этих словах скривила горькая усмешка. — Конечно, множеству женщин именно это и нужно, но я-то к их числу не принадлежу...

Некоторое время она вопросительно глядела на Фарамира, а затем кивнула и задумчиво произнесла — как будто подведя про себя некий окончательный итог:

— Да, пожалуй что с него станется... У тебя есть план, как избежать такого подарка?

— Есть. Но все зависит от того, согласится ли сыграть за нашу команду Берегонд.

— Прости, если я лезу не в свое дело... Ведь этот человек убил твоего отца; каков бы он ни был, это все-таки отец...

— Думаю, что Берегонд тут ни при чем. Больше того: я сегодня попробую это доказать, и прежде всего — ему самому.

— А почему именно сегодня?

— Потому что раньше было нельзя. В тот день — помнишь, в обеденном зале? — он вел себя очень неосторожно. Я специально не общался с ним все эти дни, чтобы хоть как-то усыпить бдительность ребят из Белого отряда, но сейчас, похоже, расклад такой, что пан или пропал. Одним словом, пригласи его заглянуть ко мне по какому-нибудь невинному поводу; да смотри, чтобы разговор ваш происходил на людях — у нас никаких секретов нету! А ты сама — когда поедешь сегодня на охоту — оторвись ненароком от сопровождающих и поспрошай у народа, эдак невзначай, насчет одного лесного хутора...

В глазах вошедшего в комнату Берегонда тлел слабый огонек надежды: может быть, не все потеряно?

— Здравия желаю. Ваше Высочество!

— Здравствуй, Берегонд. И не надо так официально... Я просто хочу, чтобы ты помог мне связаться с Его Величеством.

С этими словами принц, порывшись в стоящем у стены вьючном ящике, осторожно водрузил на стол большой шар из дымчатого хрусталя.

— Видящий камень!.. — изумился капитан.

— Да, это палантир; второй сейчас в Минас-Тирите. Арагорн из каких-то соображений не желает, чтобы я пользовался им сам, и наложил на него заклятие. Так что будь добр, возьми шар и вглядись в него...

— Нет! — отчаянно замотал головою Берегонд, и на лице его отразился ужас. — Что угодно, только не это!! Я не хочу увидеть обугленные руки Денетора!

— Так ты уже видел их? — Принц внезапно ощутил смертельную усталость: значит, он все же ошибся в этом человеке...

— Нет, но мне говорили... Их видит всякий, кто заглянет в его палантир!

— Не беспокойся, Берегонд. — В голосе Фарамира послышалось облегчение. — Это не тот палантир, не Денеторов. Тот — как раз в Минас-Тирите, он тебе неопасен.

— Да?.. — Капитан с некоторой все же опаской взял Видящий камень в руки, довольно долго всматривался в него, а затем со вздохом поставил обратно на стол. — Простите, принц, — ничего не вижу.

— Ты уже увидел все, что надо, Берегонд. Ты не виноват в гибели Денетора — можешь спать спокойно.

— Что??! Как вы сказали?!!

— Ты не виноват в гибели Денетора, — повторил принц. — Извини, но мне пришлось ввести тебя в заблуждение: наш палантир — как раз тот самый. В нем и в самом деле бывают видны черные скрюченные пальцы, но их видят только те, кто сам приложил руку к убийству короля Гондора. Ты ничего не увидал — стало быть, чист. В тот день твоя воля была парализована чьей-то мощной магией — думаю, что эльфийской.