Последний контакт 3 (СИ)

Только сейчас на ЦП «Вольного» прозвучала команда «Отбой боевой тревоги», и все офицеры выдохнули с облегчением. И, правды ради, было из-за чего напрягаться. Вполне могло статься так, что первый успешный боевой контакт Касаткина действительно был условной жертвой пешки со стороны ваэрров. Кто знает, насколько ценными в их мире были эти маяки? Но сегодня незваные гости потеряли еще одиннадцать своих аппаратов, что на жертву или уловку уже никак не тянуло. Какой именно ущерб нанесли земляне враждебной расе, было по-прежнему непонятно, ясно было лишь то, что теперь ваэрры лишились всех своих маяков в Солнечной системе. Да, счет был все еще не в пользу людей — слишком уж долго пришельцы измывались над сознанием всех живых существ на планете Земля, слишком много людей из-за этого погибло, слишком круто под таким воздействием поменялась геополитика планеты. То, чем занимались ваэрры, безо всякого преувеличения можно было назвать геноцидом человеческой расы. Так что этот ущерб врагу, пусть и минимальный, но все же крайне важный в эмоциональном плане, давал людям надежду на то, что им все же удастся уничтожить захватчика или прогнать его со своей территории. На ЦП чувствовалось сдержанное ликование. Глядя на невозмутимого адмирала Касаткина, его офицеры не позволяли себе проявлять бурный восторг, но в их глазах отчетливо сияла радость. Лишь один Синак знал, что все это не имело никакого смысла. Лишь ему была доступна информация о грядущем будущем.

Выглядел сейчас Реджи так, словно не ваэрры лишились своих аппаратов, а он лично потерпел это поражение. Собственно, лишь он один не радовался удачному завершению миссии, что и не преминул заметить Касаткин. Заметил и, разумеется, принял такое поведение взбалмошного ученого на свой счет.

— Посмотрите, доктор Синак, — Касаткин удовлетворенно вывел на центр ЦП голограмму репортажа с Земли. Оказалось, что за операцией в космосе в прямом эфире пристально следило практически все человечество. Восторженные лица ведущих новостей и репортеров беззвучно вещали на весь мир о победе планеты Земля. Касаткин не стал включать звук — и без этого было понятно, кому поют дифирамбы все эти люди. Кадры сменяли друг друга, но на всех было практически одно и то же. Касаткин не поленился прокомментировать собственный триумф. — Миллионы ликующих по всему миру людей. Миллионы воодушевленной молодежи. Молодые матери, отцы, рабочие, фермеры, военные, таксисты, продавцы, учителя, спортсмены… Все они ликуют. У них у всех появилась надежда на спасение. Вера в будущее. Разве оно того не стоило?

— Давайте доберемся до шара, адмирал. Там и поглядим, чего стоят все наши потуги обрести истинную свободу.

После этих слов на мостике произошло то, чего никто из офицеров ожидать никак не мог. Касаткин, внезапно рассвирепев, одним коротким прыжком настиг уходящего прочь Синака, повалил субтильного ученого на прорезиненный пол и начал избивать его своими огромными кулачищами. Помощь Реджи подоспела тут же, но справиться с потерявшим всякий контроль Касаткиным было не так-то просто. Адмирала насилу оторвали от уже почти отключившегося ученого, причем оттаскивали огромного вояку сразу четыре неслабых офицера, включая и старпома Васильева.

— Прекратите, адмирал! — пытался докричаться до Касаткина старпом. — Что на вас нашло?

— Ублюдок что-то знает! — захлебываясь гневом и брызжа во все стороны слюной, кричал Касаткин. — Знает и молчит!

— И все же, адмирал, умоляю вас… — Васильеву пришлось приложить все свои навыки психолога, чтобы зафиксировать внимание потерявшего самоконтроль Касаткина на себе.

— Мы катимся в пропасть! — не унимался Касаткин. Сейчас он действительно не мог себя контролировать. Это не он кричал — кричало его подсознание.

— Вы здесь не один, Сергей Игоревич! Что подумает экипаж? Возьмите себя в руки… — Васильев сотоварищи не без труда оттащили адмирала в сторону и насилу усадили его в командирское кресло. Касаткин тут же попытался встать и вновь броситься к бедному Синаку, но тут, откуда ни возьмись, появился личный телохранитель адмирала, Соболев. Он одним решительным жестом отсек офицеров от Касаткина и с силой надавил адмиралу пальцами на плечо, от чего тот сел, как подкошенный. А затем Соболев и вовсе позволил себе немыслимое — влепил адмиралу неслабую пощечину.

— Так лучше? — сухо спросил он ошалевшего от такой наглости Касаткина. Задыхаясь и затравленно озираясь по сторонам, тот все же кивнул.

— Лучше.

Осознав, что именно сейчас произошло, Касаткин взглянул на Реджи. Ученый лежал всего в метре от него и был без сознания, его пытались привести в чувство другие офицеры. Кто-то вызывал по внутренней связи медиков, но в целом суматоха и смятение на ЦП сменились вполне себе рабочей обстановкой.

— В какую, вашу мать, пропасть мы катимся? — зашипел на адмирала старпом. Он был не из трусливых и мог позволить себе спросить с кого угодно за неадекватное поведение, особенно если это было в интересах корабля и экипажа. — Что вы такое несли?

— Не здесь, — тихо шепнул на ухо Васильеву Соболев.