Последний континент

— Так ты утверждаешь, — задумчиво произнес Чудакулли, — что когда мы едим яблоки, то… — Он вдруг умолк. — Не хватало еще, чтобы и яблоки… — Аркканцлер шумно выдохнул. — Буду придерживаться рыбной диеты. По крайней мере, рыбы устраивают свои дела без меня. И на почтительном от меня расстоянии. И МОЕ мнение об эволюции тебе прекрасно известно, господин Тупс. Если эволюция происходит — а мне эта идея всегда казалась несколько сказочной, — то она ДОЛЖНА происходить быстро. Возьмем, к примеру, тех же леммингов.

— Леммингов?

— Их самых. Эти мелкие вредители имеют привычку бросаться вниз с обрывов. Но знакомы ли нам случаи, чтобы хоть один лемминг по пути превратился в птицу? А? Что скажешь?

— Разумеется, такие случаи неизве…

— То-то и оно, — победоносно заключил Чудакулли. — Какой прок пытаться изгибать когти, рулить хвостом? Нет, тут нужно раз и навсегда для себя решить, превращаешься ты в птицу или нет. И отрастить крылья.

— За две секунды? Пока летишь на камни?

— По-моему, очень подходящий момент.

— Но, аркканцлер, лемминги не умеют превращаться в птиц!

— А зря!

Из джунглей донесся приглушенный рев. Точнее, звук походил на рев некоего туманного горна.

— Кстати, вы ТОЧНО уверены, что на острове нет опасных животных? — поинтересовался декан.

— Мне попались несколько креветок, — нервно отозвался главный философ.

— Аркканцлер прав, остров слишком мал, — пробормотал Думминг. Концепция летающих леммингов по-прежнему занимала все его мысли. — Зверь, представляющий для нас угрозу, попросту не смог бы тут выжить. В конце концов, что он будет есть?

Теперь уже все слышали, как нечто огромное ломится сквозь деревья.

— Нас? — выразил общую мысль декан.

Существо вывалилось на розовый в закатном свете песок. Оно было огромным и состояло главным образом из головы — гигантская голова рептилии была почти таких же размеров, что и поддерживающее ее тело. Передвигалась тварь на двух длинных задних лапах, а еще у нее наличествовал хвост. И громадные острые зубищи, которые доминировали над всей остальной внешностью.

Неведомая зверюга шумно втянула носом воздух и снова заревела.

— Ага, — произнес Чудакулли. — Подозреваю, мы имеем дело с разгадкой тайны исчезнувшего географа. Отличная работа, главный философ.

— Пожалуй, я… — начал декан.

— Не шевелитесь! — прошипел Думминг. — Как правило, рептилии видят только то, что движется!

— Смею тебя заверить, при той скорости, которую я разовью, меня вообще никто не увидит…

— Стало быть, неподвижные предметы для них не существуют? — переспросил аркканцлер. — И нам надо просто подождать, пока эта тварь не врежется в дерево?

— Там, за столом! Госпожа Герпес! — ужаснулся главный философ.

В данный момент домоправительница элегантно, как и подобает истинной даме, намазывала мягкий сыр на бисквит.

— По-моему, она ничего не замечает!

Чудакулли закатал рукава.

— Думаю, господа, пара огненных шаров надолго успокоит нашего гостя.

— Но, аркканцлер, — вмешался Думминг, — это может быть уникальный, единственный в своем роде экземпляр…

— То же самое можно сказать и о госпоже Герпес.

— Но имеем ли мы право убивать невинное создание только за то, что оно…

— Безусловно, — отрезал Чудакулли. — Если бы создатель этой твари был озабочен ее выживаемостью, то перво-наперво снабдил бы свое творение огнеупорной шкурой. Это, Тупс, к вопросу об эволюции.

— Но, может, нам следует немного изучить это существо, прежде чем…

Огромная рептилия начала набирать скорость. Несмотря на свои размеры, двигалось существо на удивление проворно.

— Э-э… — нервно начал Думминг. Чудакулли вскинул руку.

Внезапно тварь остановилась как вкопанная, затем оторвалась от земли и, повисев немного в воздухе, схлопнулась, подобно воздушному шарику, на который наступила чья-то гигантская нога. Но буквально сразу рептилия вернула себе прежнюю форму, скрипя и разлепляясь, будто надувной зверь из тех, что, как правило, используют мнимые заклинатели. Если при этом на морде существа и проявились какие-то эмоции, то свидетельствовали они не столько о переносимых страданиях, сколько об изумлении.

Потом чудовище, объятое крошечными молниями, опять расплющилось, скаталось в цилиндр, претерпело череду необычных и, вероятно, весьма болезненных превращений, сжалось до шара размером с грейпфрут и наконец, испустив печальный звук (что-то вроде «прарп»), рухнуло на песок.

— А вот это было здорово, — похвалил Чудакулли. — И кто наш герой?

Волшебники переглянулись.

— Это не мы, — ответил декан. — Мы в основном по старинке — шары там, молнии…

Чудакулли подтолкнул Думминга под локоть.

— Что ж, теперь твоя очередь. Давай, изучай.

— М-м-м… — Думминг оглядел существо, ошалело распластавшееся на песке. — Гм-м… Объект, по-видимому, превратился в большую курицу.

— Ну и ладненько. Вот и чудно, — произнес Чудакулли, словно бы подводя под дискуссией жирную черту. — Но чтобы уж заклинание не пропадало…

Резко выбросив руку, он швырнул огненный шар.

Это была дорога.

По крайней мере, длинный и ровный отрезок пустыни с колеями от колес. Ринсвинд разглядывал его довольно долго.