Последний коршун

— Слава богу, жив. Где пропадал?

Павлик застыл на месте. Глаза его, холодные и злые, уткнулись в пол.

— Не буду учиться у вас, — буркнул он.

— Это почему же? — улыбнулась Юлька, — Или, думаешь, по старому знакомству тебе всё можно?

— Не буду, повторил Павлик упрямо и повернулся, чтобы уйти.

Но Юлька опередила его и встала спиною к дверям.

— Нет, дорогой, от меня никуда не денешься! Это как же «не буду»? Это что же получится, если никто не захочет учиться у своих?

От этих слов у Павлика сдавило дыхание.

— Вот ты какой друг, оказывается. А я-то любила тебя!

Юлька обхватила ласковыми ладонями голову мальчика и повернула к себе лицом.

— Что это с тобой?

Сквозь туман Павлик увидел её глаза — большие, серые, участливые. Сердце его бешено и беспомощно заколотилось, и по щеке покатилась крупная слеза.

— Ах ты, парень, бедовый мой парень, — дрогнувшим голосом сказала она, так, как никогда ещё не говорила, — Конечно же, я тебя и сейчас люблю. Но ведь и другие хорошие. Зачем же нам с тобой их обижать?

Павлик, уже не сдерживаясь, всхлипывал, но теперь ему было не так горько, а Юлька мягким платком вытирала его красный, заплаканный нос.

— Ой, мамочки, слезищи-то какие! Как жучищи!

И тут они оба стали смеяться. И так смеялись, пока у Павлика не стало совсем легко на душе. Он набрал воздуху в грудь, чтобы ещё посмеяться, но Юлька нахмурила лоб и сказала строгим учительским голосом:

— Ну, довольно, Одинцов, теперь поужинаем и возьмёмся за дело.

Сперва они поели вместе, а потом долго сидели за столом, склонившись головами, как давным-давно, в то время, когда Павлик не ходил ещё в школу.

Между прочим, она попросила его решить задачку про бассейны, ту самую, с которой он не справился в классе. И странно — Павлик решил её без всякого труда.

Видно, кончалось привольное лето и всё теперь в голове укладывалось по своим местам.