Последний космический шанс

Опережая напрашивающееся возражение, скажу, что даже без немцев у США был задел, позволяющий им выйти в космос в конце 1950-х годов, и если бы не метания президентов и распыление средств, американский пилот вполне мог стать первым космонавтом. Речь идет о ракетных самолетах (ракетопланах), в конструировании и строительстве которых американские инженеры заметно опережали советских коллег. Хотя практически всю войну в СССР велись работы над ракетопланами (многие проекты реализовывал сам Сергей Королёв), по ее окончании они были быстро вытеснены турбореактивными самолетами, демонстрировавшими более высокие характеристики. А в США этому направлению развития авиации придавали большое значение. Обратимся к истории вопроса. Еще в 1944 году под эгидой командования ВВС, ВМС и крупных промышленных корпораций стартовало сразу несколько программ создания высотных ракетопланов с жидкостными двигателями. Наибольших успехов добились разработчики компании «Белл», сконструировавшие сверхзвуковой ракетоплан Х-1, который стартовал с подвески бомбардировщика В-29. В декабре 1946 года состоялись первые испытательные полеты; причем ракетоплан достиг скорости, близкой к звуковой. Еще через год Х-1 преодолел звуковой барьер. Успех вдохновил конструкторов, и вскоре появился Х-2, который должен был летать при сверхзвуковых скоростях и на высоте 60 км. Первый образец взорвался в воздухе, уничтожив и самолет-носитель. 27 сентября 1956 года второй Х-2 установил абсолютный рекорд скорости движения в атмосфере, превысив три звуковых. При этом сама машина разбилась, а испытатель погиб. Жуткая катастрофа не остановила развитие американских ракетопланов. Параллельно с «Белл» проблемой занялась известная корпорация «Норт Американ» – она победила в конкурсе на создание космического ракетоплана (космоплана), и в ноябре 1955 года приступила к проектированию Х-15, способного развивать скорость выше пяти звуковых и подниматься на высоту 100 км. Испытания начались в июне 1959 года, и космоплан оправдал ожидания: разогнался до шести звуковых скоростей и поднялся на 75 км. На втором этапе предполагалось создать уже поистине космический самолет, и 22 августа 1963 года Х-15 достиг высоты 108 км, преодолев условную границу космоса. К тому времени в космической сфере США уже отставали и, чтобы наверстать упущенное, формально относили пилотов Х-15 к астронавтам, хотя международного признания этот статус летчиков-испытателей так и не получил.

Как видите, невзирая на проблемы, катастрофы и гибель испытателей, американские конструкторы довольно быстро сумели создать авиакосмическую систему, аналога которой у СССР в те времена просто не было. Позднее этот задел стал основой при проектировании «Спейс Шаттл», а сами «шаттлы» послужили поводом для возникновения программы «Буран». Стратегическое лидерство США в этом вопросе неоспоримо.

Американский сверхзвуковой ракетоплан «X-1»

Впрочем, так же было и по другим направлениям. США первыми на открытом международном уровне заявили, что собираются запустить искусственный спутник Земли. Затем была озвучена программа полета первого американца в космос. Позднее – принята программа полета на Луну. Остряки, наблюдавшие за космической «гонкой», писали, что США только болтают, а Советы делают. Наверное, эти остряки сильно удивились бы, увидев многочисленные докладные записки Сергея Королёва, в которых он раз за разом обращался к руководству страны с просьбой поддержать, одобрить, профинансировать тот или иной его космический замысел, причем каждый раз со ссылкой на аналогичные намерения США.

Тут мы переходим к нашему второму киту – мифологеме о целенаправленной поддержке советским правительством космической отрасли. Она сложилась в условиях активной пропаганды, но, заметим, далеко не сразу, а только после успешного запуска «Спутника-1», когда прорывное достижение стало очевидным всему миру. При этом сила пропаганды столь велика, что многих, даже сведущих, людей трудно переубедить в обратном, а именно: что космонавтика как таковая по-настоящему интересовала советское руководство в очень короткий период времени.