Последний козырь

Капитан Верба встретил полковника на пирсе, у сходни разгружаемого парохода. Он, казалось, обрадовался появлению Наумова. На его безнадежно мрачном лице на мгновение появилось подобие улыбки.

— Завтра к вечеру выгрузку закончите? — спросил Наумов.

— Постараемся, господин полковник.

— То есть как — постараемся? По графику вы должны завтра к утру очистить трюмы.

— Я докладываю вам, господин полковник, не по графику, а по работе. Мы всегда опаздывали чуть ли не на сутки.

— Имейте в виду, завтра в двадцать три часа пароход уйдет. Выгрузку закончить без опозданий.

Под тяжестью людей с громоздкими ящиками сходни, сбитые из нескольких толстых досок, с поперечными планками и поручнями на деревянных стойках, ритмично прогибались, поскрипывали.

Подошел ординарец и четко спросил:

— Господин полковник, разрешите мне побывать в роте? Помогу укладывать штабеля, а заодно повидаюсь с сослуживцами.

Наумов кивнул ему и продолжал разговор с Вербой:

— Давайте, капитан, посмотрим, как лучше организовать работу. Наступают горячие дни. Мы ожидаем несколько эшелонов.

Они не спеша пошли вдоль пакгауза, наблюдая, как разгружают боеприпасы. А Саша подошел к солдатам, которые принимали ящики от грузчиков и укладывали их в штабеля.

— Давайте помогу, — предложил Саша, — а то в ординарцах совсем отвык от настоящей работы.

— Ну что ж, становись, — снисходительно согласился пожилой, болезненного вида, солдат.

Поработать, однако, ему не пришлось, так как рядом оказался Иван Иванович Шахов.

— Скажи, по нужде пошел, — сказал он идущему за ним солдату, как только увидел Гонту.

Они отошли в сторонку.

— Иван Иванович, завтра с двенадцати до часу ночи нужно взорвать склады оружия и боеприпасов на Угольной пристани.

Шахов остановился, не спеша вытащил кисет, оторвал клочок газеты и, лизнув его край, насыпал щепотку махорки.

— Взорвать, говоришь? — Привычным движением пальцев скрутил тугую цигарку, испытующе посмотрел на Сашу. Он ловко чиркнул куском плоского напильника по кресалу и, поймав сноп искр на конец закрутки, раскурил ее. — Ну, что ж, мы и сами уже подумывали об этом.

— Времени нет, Иван Иванович. Беляки перешли в наступление, и в ближайшие дни все это будет отправляться на фронт.

— Да-а, — протянул Шахов. — Коли такое тебе ведомо… Какая помощь требуется от нас?

— Нужна взрывчатка.

— Это несложно. Мы сегодня будем разгружать артиллерийские снаряды, гильзы и заряды к ним.

— Хорошо. Значит, нужно достать заряды на несколько взрывов.

— Дальше?

Саша передал Шахову бумаги с планом Угольной пристани.

— Здесь указаны места установки зарядов для взрывов и все другое, что нужно сделать.

— Добре! Ты подожди здесь. Я сейчас подменю этих новичков своими людьми. Поговоришь с хлопцами.

Саша благодарно улыбнулся и кивнул головой. Он обратил внимание, что Иван Иванович ни разу не поинтересовался, кто поставил перед ним такую сложную и опасную задачу. Уходя, он лишь спросил:

— Там знают о нашей подпольной группе?

— Нет. Если операция пройдет успешно, я доложу, кому мы помогаем, а может быть, и познакомлю с ними.

— Молодец, Шура. Только будь осторожнее и виду не подавай, а то у тебя все на лице написано.

Через некоторое время к штабелю подошел рядовой Грунин. Парень здоровый, розовощекий, весельчак и певун. Он когда-то был удалым буденновцем. В одном из боев осколок снаряда оторвал ему пальцы. После госпиталя вернулся на фронт и угодил в плен. Парень был подавлен этим. Шахов понял состояние солдата. И не один раз находил возможность побеседовать с ним с глазу на глаз. Постепенно Грунин смягчился, стал общительнее.

Саша Гонта стал помогать Грунину.

— Какая у тебя задача, Грунин?

— Как всегда, главная. Вот и дожили до настоящего дела…

— Погоди, не то будет, — расплылся в улыбке Саша.

— А мы очень переживали, когда тебя полковник увез, — сказал Грунин вдруг.

Солнце коснулось темно-синей глади моря, разбросав далеко по горизонту багровые отсветы. «Пора начинать», — решил Шахов и, подойдя к контролеру, сидящему у трапа, подал ему бирку, но не тем концом, каким положено.

— Тебе что, тыщу раз говорить одно и то же?! — зло прикрикнул контролер и незаметно покосился на стоящего рядом офицера. — Ну так я тебе не учту этого ящика в норму.

И вместо того чтобы вставить бирку в секцию «табурета», он положил ее рядом на пол.

— Ах ты, мать честная, — пробурчал Шахов. — Ты уж, брат, не взыщи. Едва волоку ноги.

Он пошел дальше. За ним потянулась цепочка солдат. И те, кому было положено, видели лежащую на полу возле «табурета» бирку и знали, это сигнал: «Приступить к заготовке зарядов».

Воспользовавшись тем, что размещение военного груза на этом пароходе было непривычным, — не по габаритам и удобству разгрузки, а по каким-то иным соображениям, — Шахов направил в дальний отсек трюма рядового Рекова, чтобы тот мог спокойно, не на глазах, открыть один из ящиков с мешочками артиллерийских зарядов, а затем освободить другой ящик такого размера, какие выгружаются, и, уложив туда артзаряды, пристроиться к веренице солдат, выносящих груз.