Последний козырь

– Пароход должен отчалить от пирса завтра не позже двадцати трех часов.

– Но ведь на пароходе останется груза несколько больше, чем мы договорились, – удивился Рауш и тут же понимающе улыбнулся. – Что ж, вы правильно поступаете. Надо смотреть в будущее, а не в прошлое.

Они крепко пожали друг другу руки.

По дороге домой Павел нервничал.

Вчера Мефодия Кирилловича опять не было на условленном месте. Видимо, произошло что-то серьезное. А может быть, у памятника адмиралу Нахимову действительно готовилось покушение на Врангеля, а он, полковник Наумов, сорвал операцию. Это могло вызвать у подпольщиков подозрение, и они решили устроить дополнительную проверку… Как все нескладно получилось. И в такое время потерять связь… На Угольной пристани скопилось столько груза! И какого! Самый удобный момент… Что ж, дальше ждать нельзя. Надо действовать самому. Впрочем, среди военнопленных наверняка есть надежные люди. Саша свяжется с ними и…

Да, придется подключать Сашу…

Ординарец помогал хозяйке убирать в комнатах флигеля, выделенного для полковника. С появлением офицера седенькая маленькая старушка робко поклонилась и вышла.

– Она такая внимательная, – будто оправдываясь, сказал Саша.

– Посмотри, ушла?

Ординарец вышел.

Через окна Павел осмотрел местность вокруг дома. С тыльной стороны возвышалась крутая, почти отвесная гора, вдоль нее тянулись дома, отгороженные друг от друга заборами из камня-ракушечника. В дальнем углу двора – сарай с примыкающей к нему летней кухней под легким навесом. У хозяйского дома окна выходили на улицу, веранда – во двор, а глухая стена – к флигелю.

Саша вернулся с пустым ведром, поставил веник и совок в угол.

– Хозяйка ушла в дом, – доложил он.

– Хорошо. А теперь слушай меня внимательно… Завтра ночью на Угольной пристани нужно взорвать склады боеприпасов и оружия.

По лицу Саши Наумов понял, что тот и растерян от неожиданности, и взволнован необычайно.

– Вы, пожалуйста, господ… товарищ полкв… товарищ Наумов, не сомневайтесь, я не подведу! – Саша буквально захлебывался от радости.

Такую реакцию и ожидал Наумов, решив, что самое лучшее – сразу раскрыть Саше боевую задачу.

– Мне нужна твоя помощь. Все эти боеприпасы и оружие предназначены для войск, которые ведут сейчас бои в Северной Таврии…

Саша энергично кивал головой и восхищенными глазами смотрел на своего командира.

– Взорвем, а как же… я знаю… Я там все знаю…

– Взрыв должен произойти после окончания работ, так как в рабочих подразделениях много пленных красноармейцев. Это, значит, после полуночи, но не позже часу ночи, до прибытия третьей смены.

– Ага, наших в роте много… – восторженно сказал Саша и осекся.

– Когда мы вдвоем, зови меня Павел Алексеевич, – улыбнулся Наумов, делая вид, что не заметил, как резко осекся Саша.

Конечно, когда Саша обмолвился: „Наших в роте много“, то имел в виду не красноармейцев. Ведь их фамилии известны: на вечерних поверках зачитываются по отдельному списку. „Наши“ – это члены подпольной организации, – смекнул Павел. – Иначе и быть не могло. Трудно представить, чтобы кто-то из красноармейцев не попытался сколотить хотя бы маленькую боевую группу». Но он понимал, что спрашивать Сашу об этом рано. Просто надо передать ему план операции. Павел продумал его в деталях.

– Вот тебе ночной пропуск, возьми свои документы – и поехали. Ты будешь за ездового, в дороге договоримся. Да, как относится к солдатам командир рабочей роты капитан Верба?

– Зверь-человек. Ребята его люто ненавидят. А вот еще там фельдфебель. Так тот избивает до полусмерти или схватит за горло и душит, пока человек судорогой исходить не начнет, тогда только отпустит.

Капитан Верба встретил полковника на пирсе, у сходни разгружаемого парохода. Он, казалось, обрадовался появлению Наумова. На его безнадежно мрачном лице на мгновение появилось подобие улыбки.

– Завтра к вечеру выгрузку закончите? – спросил Наумов.

– Постараемся, господин полковник.

– То есть как – постараемся? По графику вы должны завтра к утру очистить трюмы.

– Я докладываю вам, господин полковник, не по графику, а по работе. Мы всегда опаздывали чуть ли не на сутки.

– Имейте в виду, завтра в двадцать три часа пароход уйдет. Выгрузку закончить без опозданий.

Под тяжестью людей с громоздкими ящиками сходни, сбитые из нескольких толстых досок, с поперечными планками и поручнями на деревянных стойках, ритмично прогибались, поскрипывали.

Подошел ординарец и четко спросил:

– Господин полковник, разрешите мне побывать в роте? Помогу укладывать штабеля, а заодно повидаюсь с сослуживцами.

Наумов кивнул ему и продолжал разговор с Вербой:

– Давайте, капитан, посмотрим, как лучше организовать работу. Наступают горячие дни. Мы ожидаем несколько эшелонов.

Они не спеша пошли вдоль пакгауза, наблюдая, как разгружают боеприпасы. А Саша подошел к солдатам, которые принимали ящики от грузчиков и укладывали их в штабеля.

– Давайте помогу, – предложил Саша, – а то в ординарцах совсем отвык от настоящей работы.

– Ну что ж, становись, – снисходительно согласился пожилой, болезненного вида, солдат.