Последний козырь

«Ординарец генерала Слащова, политический сосунок, – глава правительства!.. Классического содержания болваны! – Врангель пнул попавший под ногу камень. – Двенадцать молокососов в мичманской форме. Надо отправить их куда-нибудь за границу. Они еще пригодятся. Кто за царя, тот против Советов… А Пунтус-Логвинского непременно расстрелять. Организатор заговора – убежденный враг. Надо немедленно распорядиться».

Он пошел к даче. На веранде, обращенной в сторону залива, его ждали войсковой атаман Всевеликого войска Донского генерал-лейтенант Богаевский и совсем еще молодой полковник.

Увидев главнокомандующего, атаман вытянулся, но его дебелая фигура не позволила продемонстрировать усердие. Строевой стойки не получилось. По лицу Врангеля скользнула скупая, снисходительная улыбка.

– Доброе утро, Африкан Петрович. – Главком подал руку, давая этим понять, что настроен вести разговор в неофициальной атмосфере.

– Здравия желаю, господин главнокомандующий, – ответствовал атаман, чуть склонившись и усердно пожимая руку главкома. – Разрешите представить вам полковника Назарова?

Атаман сделал шаг в сторону, открывая стоящего за ним офицера.

Под тяжелым изучающим взглядом Врангеля полковник выпрямился, развернул высокие угловатые плечи, приподнял подбородок, вытянул руки по швам.

– Я докладывал вам, господин главнокомандующий, о недавней поездке полковника Назарова на Дон с разведывательной целью, – продолжал Богаевский. – Ныне он, во исполнение распоряжения начальника штаба и моего приказа, завершает формирование отряда особого назначения для десантной операции на ковыльной нашей Донщине.

– Откуда вы родом, полковник? – неожиданно спросил Врангель, усаживаясь в глубокое плетеное кресло. – Прошу, господа. – Он жестом указал на стоящие стулья.

– Станицы Ново-Николаевской, что у Кривой косы на северном берегу Таганрогского залива.

– Родные там?

– Никак нет, господин главнокомандующий. Перед германской войной восемьдесят семей станицы переселились в Уссурийский край. Там со всего Дона поселенцы. Во время великой смуты я вернулся на Дон, а батько с двумя моими сестрами уехали в Харбин.

– Чем занимались на Дальнем Востоке?

– Работал народным учителем в нашем поселении, затем – школа юнкеров и вот уже третий год на фронте.

– Полковник Назаров, господин главнокомандующий, – вставил Богаевский, – предан вашим идеям, и поэтому ему оказана честь быть избранным членом Донского войскового круга.

«Что понимает этот смелый юноша в государственных делах? – подумал Врангель. – Юнкерская школа, десяток подвигов с закрытыми глазами – и уже полковник. Надо строжайше запретить присваивать звания за подвиги. Только ордена и божье благословение».

– Что вы можете сказать о настроении донского казачества? – спросил Врангель.

– Господин главнокомандующий, – вдохновенно доложил Назаров, – донцы убедились, что Советская власть разрушает веру православную и вольное казачье товарищество, сеет хаос в правлении и хозяйствовании, отнимает по разверстке хлеб и мясо. Жилы на шеях казаков вздулись от бессильного гнева, руки тянутся к клинкам.

Врангель удовлетворенно кивнул и не спеша стал излагать свой замысел:

– Конкретно боевую задачу поставит вам генерал Шатилов. Я лишь скажу: не увлекайтесь гражданским администрированием. Сразу разверните мобилизационные мероприятия и формирование новых частей и соединений. Создайте опорную базу в Таганроге. Через этот порт мы сможем питать вас оружием и боеприпасами. В дальнейшем необходимо поднять все казачество, овладеть главными экономическими центрами и организовать на рубеже реки Дон прочную оборону с задачей не допустить прорыва войск противника из центральных районов России на Кубань.

В голосе главнокомандующего появились металлические нотки. Он встал и, откинув полу черкески, зашагал по веранде.

– Африкан Петрович, вам надлежит ускорить подготовку отряда полковника Назарова с таким расчетом, чтобы посадить его на морской транспорт восьмого июля, а на рассвете следующего дня высадить его в районе Кривой косы.

– Господин главнокомандующий, – взмолился атаман, – отряд еще не закончил формирование. Сейчас у Назарова всего полторы тысячи штыков и сабель. Да и заявки на транспортные средства не поданы…

– Относительно транспорта и его конвоирования генерал Шатилов уже распорядился. Состояние отряда мне известно. Освобождение Дона мыслится путем восстания казачества и мятежей внутренних сил в Ростове, Новочеркасске и других городах. Поэтому не имеет существенного значения численность отряда. Пороховая бочка может взорваться в равной мере и от спички, и от факела.

– Сама истина, господин главнокомандующий, – согласился Богаевский. – Дон – это пороховая бочка, да только порох в ней сыроват. А чтобы быстрее подсушить, пламя-то надоть пожарче. – Атаман снял фуражку, вытер платком раскрасневшееся, как спелый кавун, лицо и умоляюще уставился на главкома: – Нам бы тыщонок пять штыков и сабель, этак сотенку пулеметов да пяток батарей…