Последний козырь

Рядом с Саймоном Честертоном стоял человек с короткой стрижкой — Марк Вейнер, специалист по космонавтике. Год назад о нем только и говорили. Еще бы! Ведь ему удалось вернуть на Землю потерпевший аварию космический корабль. Справа от него, очень напоминая провинциального галантерейщика в альпаковом пиджаке, с пенсне на носу, стоял цитолог Дэниэл Джонсон. Рядом с Джонсоном находился профессор из Калифорнийского технологического Филип Бенедикт, специалист по сплавам.

Заметив Мэри, Честертон направился к ней, широко улыбаясь:

— А вот и вы наконец! Добро пожаловать! Возьмите себе что-нибудь выпить, а потом представлю ваших коллег.

С подноса, предложенного ей неизвестно откуда взявшимся официантом, Мэри взяла бокал шампанского и, держа его осторожно, чтобы не расплескать вино на дорогой ковер, последовала за Честертоном, увлекшим ее к общей группе.

— Доктор Пакстон! Джентльмены! — Психолог быстро взглянул на часы над дверью. — Позвольте познакомить вас с последним членом нашей группы. Доктор Мэри Андерсон, генетик из Беркли.

Никто не двинулся, не сказал ни слова. В углу рта Честертона, растянутого в непринужденной улыбке, задергался нерв.

— Доктор Андерсон, позвольте представить доктора Пола Макэлроя. С ним вам придется наиболее тесно сотрудничать в течение ближайших месяцев.

Макэлрой и Мэри обменялись рукопожатиями.

Затем Честертон подвел Мэри к Вейнеру и Джонсону, а потом к очень старому человеку с печальными водянистыми глазами. Честертону пришлось объяснять ему дважды, на английском и немецком, кто такая Мэри Андерсон и откуда она, пока старикан энергично не закивал головой. Объяснив Мэри, что доктор Зелински — вирусолог, Честертон подвел ее к стоящему рядом бледному человеку с острым лицом и редеющими волосами цвета соломы.

— Это доктор Педлар, который имеет единственное преимущество перед вами: он уже работал здесь, — быстро сказал Честертон, увлекая Мэри к человеку с пушистой рыжей бородой. — Доктор Каванаг — доктор Андерсон. — Каванаг сунул дымящуюся трубку в карман твидового пиджака и энергично потряс руку Мэри. — Вы, наверное, знаете, что доктор Каванаг — профессор молекулярной биологии в Рокфеллеровском институте? А вот доктор Питер Кохальский, невропатолог из Корнелла.

— Сначала биохимик, потом специалист по космонавтике, цитолог, два вирусолога, профессор молекулярной биологии, а теперь еще и невропатолог? — недоуменно спросила Мэри.

Кохальский угрюмо пожал плечами:

— Я сам ничего не понимаю.

— Все в свое время, все в свое время, — заторопился Честертон.

Он представлял Мэри Филипу Бенедикту, когда дверь распахнулась и в комнату ворвался Нейдельман. За ним, но менее поспешно вошли еще два человека: один из них походил на бывшего полузащитника футбольной команды, который хорошо устроился в торговле недвижимостью, а второй, казалось, был его адвокатом. Официант, разносивший напитки, вышел из комнаты, заперев за собой дверь.

— Извините, мадам, — сказал Честертон Мэри, — с остальными участниками проекта вам придется знакомиться в процессе работы. — Он вопросительно посмотрел на Нейдельмана. — Начнем, пожалуй?

Нейдельман коротко кивнул, и Честертон начал рассаживать ученых на трех рядах стульев, расставленных в дальнем конце комнаты. На противоположной стене развернули экран, перед ним стоял стол, за который уселись Нейдельман и двое пришедших с ним. Дождавшись, когда все рассядутся, Честертон, подойдя к столу, начал:

— Позвольте вначале представить мистера Фрэнка Нейпера и мистера Генри Джерома. Мистер Нейпер является начальником службы безопасности, а мистер Джером главным администратором проекта. Если вам понадобится какое-то новое оборудование, обращайтесь к мистеру Джерому, а если это оборудование начнет загадочно исчезать, — он слегка улыбнулся, — тогда уж к Фрэнку Нейперу. А теперь разрешите начать с самого начала, — и он опять слегка улыбнулся.

В течение получаса психолог рассказывал собравшимся о том, как была составлена специальная группа по изучению главной проблемы и какие задачи перед ней стояли. Время от времени на экране появлялись диаграммы, графики и схемы, иногда кинокадры хроники, карта страны, пронзенная стрелами и заштрихованными районами беспорядков.

— После очень тщательного анализа всех аспектов проблемы, — перешел к заключению Честертон, — группа по изучению создавшейся ситуации пришла к единодушному выводу, что Соединенные Штаты, разделенные на многие враждебные группировки, нуждаются в восстановлении социального единства и что оно может быть восстановлено, если нам будет угрожать враг, одинаково опасный для каждого в отдельности и для всех вместе, независимо от убеждений, цвета кожи и политических мотивов.

Наступила минутная тишина, которую нарушало только едва слышное жужжание — это работали скрытые кинокамеры, снимавшие аудиторию для того, чтобы потом Честертон мог судить о реакции каждого из участников совещания.