Последний козырь

Пораженный Уолкрофт пытался вспомнить, посылали ли кого-нибудь из «Отсчета времени» на аэродром. Наверное, нет, решил он. Кливленд — вот где ожидались главные события и даже, может быть, покушение на президента, там были его операторы и корреспонденты.

Сорвав трубку настенного телефона и всунув в аппарат карточку многократного вызова, он с надеждой ждал ответа, но услышал непривычный пульсирующий гудок. Уолкрофт пытался дозвониться снова и снова, но безрезультатно. Он растерянно уставился на телефон, и в этот момент на кухне появилась жена.

— Дуглас! Объясни мне, пожалуйста, что, по-твоему, ты делаешь? — потребовала она, подхватывая ревущего ребенка на руки. В промежутках между рыданиями дочь начала излагать свою версию происшедшего.

Закрыв одно ухо рукой, Уолкрофт пытался определить, что за звук раздается из телефона, и неожиданно понял: он уже слышал его раньше, тогда, когда был убит Джон Кеннеди, и означал он полную перегрузку коммутатора.

— Ты обидел Розмери и бог знает как обошелся с Дебби! Если ты забыл, то напомню, что сегодня вечером к нам на обед придут твои родители, и, если Дебби уйдет, тебе самому придется объясняться.

— Помолчи! — рявкнул Уолкрофт. — На, — он сунул ей телефон, — попробуй дозвониться, звони в мою редакцию и не давай им разъединяться. Я попытаюсь связаться с ними по радиотелефону из машины.

Не тратя времени на объяснения с женой, Уолкрофт вскочил в машину и повернул ключ зажигания. Мощная «ламборджини» прыгнула вперед, выбросив из-под задних колес фонтаны гравия.

Вырвавшись на шоссе, Уолкрофт снял трубку радиотелефона, за ремонт которого он только вчера заплатил тридцать долларов, но тот безнадежно молчал.

Первая задержка ожидала его у контрольного пункта на мосту. С реки в машину ветер доносил зловоние гниющих отбросов, запах гари, дым и частички сажи из все еще горящего Гарлема. Сажа начала залеплять стекло, и Уолкрофт, вооружившись тряпкой, хотел его протереть, но едва он открыл дверцу и высунул ногу наружу, как услышал предупреждающий окрик полицейского, вооруженного автоматической винтовкой: «Эй, там! Засунь задницу обратно в свою телегу, слышишь?!» Наконец полицейские, привычно обшарив его машину, не найдя неразрешенного оружия, взрывчатки или какой-нибудь подрывной литературы и проверив его документы, разрешили ехать.

Очутившись в пределах действия своего приемника-передатчика, Уолкрофт наконец смог связаться с редакцией. Отозвался дневной редактор Рассел Горман.

— Расс, что происходит?

— Это вы лучше скажите мне, что происходит. Где вы, шеф?

— В Куинсборо. Так какие новости?

— Никто ничего толком не знает. Нам только передали, что на Уолл-стрит все закрылось, но из аэропорта никаких сообщений не поступало. Мы послали туда группу. Подождите минутку… Вы слушаете, шеф? Си-би-си только что показала маленький ролик с президентом, покидающим аэропорт. Он слегка прихрамывает, но в остальном с ним все в порядке.

— Как по-вашему, это плохие или хорошие новости?

— Во всяком случае, шеф, Кливленд накрылся.

Уолкрофт на минуту задумался.

— Может быть, как раз сегодня и следует, черт побери, показать Генералу то, что мы откопали?

* * *

Президент вышел из-за стола, налил себе виски и перешел к небольшой софе у камина. Было почти семь часов. Он включил четыре находившихся в кабинете телевизора, чтобы узнать вечерние новости. И как будто открыл электронный ящик Пандоры.

По четвертому каналу передавали фильм, снятый каким-то уличным зевакой. Оба автобуса, накренившись набок, как парусники в море, палили друг в друга. «Заработал состояние», — подумал президент об удачливом кинолюбителе.

По седьмому каналу шел фильм о парашютистах. На экране погибал десантник, охваченный пламенем напалма.

По двадцать шестому показывали солдат в антирадиационных костюмах, разбиравших руины мемориала Линкольна.

По девятому каналу Дуглас Уолкрофт беззвучно открывал и закрывал рот на фоне фотографии статуи Свободы, чья голова и поднятая рука были повреждены бомбой террориста.

Президент хотел было включить звук и послушать, о чем говорил Уолкрофт, но тот уже исчез с экрана, и тогда президент повернул ручку громкости четвертого канала с любительским фильмом.

— «…Один человек из охраны президента и пятеро до зубов вооруженных террористов были убиты во время семиминутной перестрелки. Возникает вопрос, как террористы получили доступ в тщательно охраняемый…»

«Резонный вопрос», — подумал президент, переключая звук на двадцать шестой канал, на экране которого теперь появилась женщина-диктор, незнакомая президенту, и он включил звук.

— «…В Питсбурге на сталелитейных заводах начали гасить печи из-за предстоящей забастовки, которую объявил объединенный профсоюз рабочих сталелитейной промышленности. Сегодня также докеры Мексиканского залива и Восточного побережья объявили о готовности к новой забастовке, в то время как лидеры профсоюза вылетели в Вашингтон в последней попытке…»

Президент печально покачал головой и переключил звук на седьмой канал, увидя свою фотографию на экране.