Последний крестовый поход (СИ)

-Конечно, я уйду! - ликовал Поляков. - А ты давай выздоравливай скорее, не хочу собирать трофеи в одиночестве! Нужно же и тебе что-то оставить, хотя бы самую малость!

Когда за ним захлопнулась дверь, Авдеев обессилено рухнул на кровать. Дотянувшись до своих таблеток, трясущимися руками он высыпал на ладонь пару штук и, забросив их в рот, попытался проглотить, чтобы заглушить так сильно мучавшую его боль.

Глава 10

-Почему ты так долго? - спросил Корф, когда увидел, как его товарищ спускается вниз по лестнице.

Поляков удивлённо вскину брови:

-Долго? Прошло всего-то пять минут.

-Для тебя и этого времени достаточно, чтобы...

-Ладно, Дэн, не заводись! – поспешил успокоить его Димон. - Всё в полном порядке, я тебя уверяю!

-А теперь, - начала Кристина, - я думаю, самое время начать решать вопрос с вашей машиной.

Георг посмотрел на неё и, улыбнувшись своей очаровательной улыбкой, сказал:

-Вы абсолютно правы, милая леди!

-Что ж, а я, пожалуй, поднимусь наверх, - произнесла Мирослава.

Поляков смерил её взглядом и усмехнулся:

-Да цел он, ничего я не делал.

Поднявшись на второй этаж, она направилась к комнате Авдеева. Как и в первый раз, её сердце бешено стучало, пытаясь вырваться из груди. Она тихо постучалась, но ответа не последовало. Приоткрыв дверь, Соколовская вошла внутрь. Матвей лежал на кровати.

"Похоже, он спит", - подумала Мира.

Он был бледен, но дыхание было ровным. Она хотела направиться к выходу из комнаты, как вдруг услышала его голос.

-Я не сплю.

Соколовская слегка смутилась.

-Не помешала?

-Всё в порядке!

Она медленно подошла к кровати и села на краешек. Улыбнувшись, Мирослава спросила:

-Как ты? Соня сказала, что у тебя голова болит, этот… - она пыталась подобрать нужное слово, но у нее не получалось найти такого. – Этот…

-Димон, - помог ей парень.

-Да, Димон. Он поднимался наверх.

С этими словами Соколовская посмотрела на Матвея.

-Он правда дал тебе таблетки?

-Да, - ответил Авдеев. – Он вернул то, что забрал тогда, внизу!

Мира посмотрела на тумбочку и на стоявший там тюбик. Прочитав название, она спросила:

-Что это? От чего они?

Матвей молчал. Ему не очень хотелось рассказывать печальную историю о своей жизни. В свете всех произошедших событий она сделает его ещё большей жертвой в глазах Соколовской, а выглядеть жалким ему не хотелось.

-Ни от чего, - сухо ответил Авдеев и, взяв пузырёк, сжал его в ладони.

Мирослава подозрительно глядела на парня.

-Ты принимал их по дороге сюда. И в университете тоже, я видела один раз. Это…

-Нет, это не наркотики, - перебил её Матвей. – Это просто таблетки. Таблетки и всё!

-И всё?

Авдеев начинал злиться.

-Чёрт, Мира, да! Таблетки и всё!

После этого в комнате стало тихо. Матвей понял, что был резок. Нужно было срочно что-то делать. Скорее всего, ему снова придётся довериться ещё одному человеку.

-Прости. Я не хотел тебя обидеть.

Он посмотрел на неё, а потом разжал ладонь, и Мирослава снова увидела маленький тюбик. Она поняла, что Матвей хотел ей что-то рассказать, но не знал, как начать.

-Я… Я могу сказать тебе, но боюсь, что после этого я стану выглядеть в твоих глазах ещё более жалким, чем есть сейчас.

-Не говори ерунду, - успокоила его Соколовская. – Нет ничего плохого в том, что тебя могут жалеть. Хуже всего, когда тебя ненавидят.

Авдеев улыбнулся:

-Ты и правда меня ненавидела, как сказала? Или это просто была фигура речи в порыве гнева?

Мира покраснела. Но раз уж они начали откровенный разговор, решила, что сказав правду, она поможет Матвею раскрыть свою.

-Ну… Да, ты мне очень не нравился, а после того случая с председателем ботаников, - она увидела, как он улыбнулся, - я была готова разорвать тебя в клочья. А потом ещё из окна я заметила, как ты что-то принимал, и после этого я окончательно убедилась, что ты… Ну, в общем, не очень хороший человек.

Авдеев аккуратно положил свою руку на её колено, а потом протянул ей таблетки.

-Это правда не наркотики, Мир. Просто очень давно, лет восемь назад, мне тогда было двенадцать, мой отец… Я попал в аварию и… Я выздоровел, но получил сильное сотрясение. Оно тоже прошло, но головные боли остались.

Матвей немного помолчал, а потом продолжил:

-Они не беспокоят, если моя голова не пересечется с чьим-нибудь кулаком. Или с трудно решаемой задачей.

Соколовская не верила его словам. Она робко подняла руку и коснулась ладонью его щеки. Авдеев посмотрел ей в глаза.

-А перед поездкой сюда, когда мы поссорились в коридоре, ты с кем-то подрался.

Матвей слышал в её голосе столько нежности. Он ни разу ни от кого не чувствовал такого отношения к себе, кроме матери. Сейчас он был готов рассказать ей всё, что бы она не попросила.

Сглотнув застрявший в горле комок, Авдеев почти шёпотом сказал:

-Прослушал воспитательную беседу… Дома.

-Матвей… - только и могла проговорить Мира.

-Я же говорил, что ты снова начнёшь меня жалеть, как побитую собаку. А я…

-А ты этого не хочешь, - закончила она за него. – Я знаю. Но мне приятно, что мои чувства к тебе изменились, пусть это пока только жалость.

-Пока?