Последний крестовый поход

Чезарини облизал пересохшие губы, готовясь дать ответ на усмешку воеводы, но тут вмешался Владислав.

– Нет сомнений, что султан сумел перебросить свои войска через Босфор, ибо кто еще мог привести такую огромную армию? – с легким раздражением произнес он. – Но не столь важно, как это произошло. Сейчас гораздо важнее решить, что нам делать дальше.

Тут поднялся Янош Хуньяди:

– Дорога до Адрианополя – ужаснее и тяжелее любой возможной битвы. Османы опять бы заставили нас идти по выжженной земле, изматывая ночными нападениями и вылазками. Даже покорив их столицу, мы не смогли бы сокрушить их мощь, и вскоре султан вернул бы утраченные территории. Но теперь сама судьба дает нам шанс положить конец турецкой угрозе на многие десятилетия вперед!

Воевода прошелся по залу, вглядываясь в лица своих офицеров, затем бросил взгляд на короля и продолжил:

– Султан идет сюда со всей своей армией, надеясь задавить нас числом. Тем лучше! Нам не придется гоняться за ним по всей Румелии! Разрешим все наши споры здесь, у стен Варны!

Владислав задумчиво опустил голову и глухо произнес:

– Но у нас слишком мало людей, сможем ли мы выстоять?

В ответ воевода обнажил свой клинок.

– Этот меч прослужил мне много лет и еще ни разу не подводил в бою. Я уверен, что он не подведет меня и впредь, а теперь скажите, государь, разве я когда-нибудь подводил вас, давал дурной совет или указывал неверный путь?

Владислав покачал головой.

– В таком случае собирайте людей! – провозгласил воевода, убирая меч в ножны. – Султан идет сюда со всей своей свитой, и мы должны оказать ему достойный прием!

Глава 24

Халиль-паша

Подготовка к войне

Визирь нервно бродил по залам дворца, ожидая известий из Анатолии. Прошло уже две недели с тех пор, как его брат Махмуд отправился к султану, чтобы сообщить о новом вторжении крестоносцев. С собой он вез письмо от Мехмеда, который просил своего отца как можно скорее вернуться для защиты столицы. Написанное рукой наследника, это послание от начала и до конца было продиктовано Халилем, который как никто другой осознавал опасность, нависшую над Османским государством.

Впрочем, Мехмед был уверен в своих собственных силах и желал разделаться с крестоносцами самостоятельно.

– Я лично поведу армию против неверных, – заявил Мехмед на заседании совета, однако Халилю такая идея пришлась не по душе.

– В первую очередь мы должны думать о защите столицы, – сказал он. – Янош Хуньяди – опытный командир и наверняка воспользуется любой нашей оплошностью. А сражаться с ним сейчас, когда большая часть нашего войска находится в Анатолии, – это безумие!

Сановники дружно поддержали первого визиря, и Мехмеду вновь пришлось отступить. Принц уже давно не чувствовал поддержки среди своих придворных и прекрасно понимал, что реальной власти не имеет. Османская аристократия, во главе которой сейчас стоял Халиль, была сильна и не переставала вмешиваться в дела империи. Даже всемогущий отец Мехмеда, султан Мурад, был вынужден согласовывать с ними многие свои решения. Именно знать контролировала все финансовые потоки в государстве, регулярно пополняя казну правителя, оплачивая военные и другие расходы падишаха. Мурад никогда не брезговал занимать деньги и у самого визиря, впрочем, возвращать долги он не спешил, а тактичный Халиль никогда не напоминал ему об этом, выдавая своему повелителю очередную крупную сумму на текущие нужды.

Мехмед уже успел осознать, сколь опасно для него такое положение дел, ведь не имея рычагов влияния на своих приближенных, невозможно управлять государством. Сложившуюся систему нужно было срочно менять, но для этого он должен стать по-настоящему сильным правителем. Сокрушить старый порядок, чтобы выстроить новый – вот что отныне двигало молодым принцем, но он знал, что время для этого еще не пришло.

Тем временем столица вовсю готовилась к осаде. Рабочие, согнанные сюда со всех окрестных областей, трудились день и ночь, возводя новые укрепления и копая гигантский ров, который вскоре был до краев наполнен водой из протекающей возле города реки. В Эдирне свозили бесчисленные припасы и оружие, сюда же, захватив с собой весь свой нехитрый скарб, бежали жители соседних деревень. Халиль пристально следил, чтобы вновь прибывшие не сеяли панику среди жителей города – недавние погромы, приведшие к казни персидского еретика, и так обошлись казне слишком дорого.

На Балканах тем временем продолжало бушевать восстание принца Орхана. В большинстве случаев власти оказались не в силах совладать с толпами взбунтовавшегося народа и умоляли султана прислать регулярные войска. На этот призыв явился безжалостный Шехабеддин, который менее чем за месяц очистил от мятежников всю Румелию. Потеряв всех своих людей, Орхан поспешил вновь укрыться за неприступными стенами Константинополя. Узнав об этом, Шехабеддин пришел в небывалую ярость. По его приказу несколько греческих деревень были стерты с лица земли, а дорогу украсили колья с еще трепыхавшимися телами.