Последний крестовый поход

Хозяин таверны кивнул, спрятал деньги и, откланявшись, покинул нас.

Джакобо все это время с интересом слушал наш разговор.

– Кажется, я пропустил что-то интересное. Не так ли? – хитро прищурившись, поинтересовался он.

Мне не хотелось ни о чем ему говорить. Я посмотрел на запястье, порез был так же свеж, как и воспоминания о произошедшем.

– Неважно. Забудь, – ответил я, не отрывая глаз от догорающей свечи на столе.

– Брось, что с тобой такое? – не успокаивался Джакобо. – Не хочешь поделиться даже со своим лучшим другом?

– Если я расскажу тебе об этом, ты решишь, что я совсем рехнулся.

– После всего, что сегодня произошло, это немудрено, – усмехнулся итальянец. – Я умею хранить тайны, рассказывай, – тут же добавил он.

Глупо запираться от человека, которому ты обязан жизнью. Я рассказал Джакобо обо всем, что произошло, тем не менее утаив некоторые детали. Он ни разу не перебил меня, а когда мой рассказ подошел к концу, почесал затылок и сказал:

– Да-а… Если бы я не знал тебя много лет, то наверняка решил бы, что ты спятил. Но поскольку ты всегда был немного чокнутым, я не стану придавать значения этому случаю.

Я покачал головой – Джакобо был неисправим.

Забегая вперед, скажу, что трактирщик исполнил свое обещание и, воспользовавшись своими многочисленными знакомствами, вышел на след неуловимой гадалки. Ее нашли мертвой в маленьком доме на окраине Софии. В руках она сжимала кусочек порфира – древний символ власти ромейских императоров. Это объяснило мне очень многое, хотя правда вызывала во мне тревогу и страх – как именно она узнала, чья именно кровь течет во мне? Кем вообще была эта странная женщина и почему она скрывала свое настоящее происхождение? Эти тайны теперь хранит могила, как все то, что ей удалось прочитать в моих глазах. Стоит ли добавлять, что пророчества не были пустой болтовней и сбывались в точности, как предрекла эта таинственная незнакомка? Впрочем, об этом мне еще предстоит рассказать далее, так что вернемся к тому месту, на котором я остановился.

Расплатившись за еду и вино, мы с Джакобо покинули трактир. Холодный ноябрьский воздух ударил мне в лицо, и голова тотчас пошла кругом. Однако спустя пару минут мои мысли прояснились, я почувствовал себя гораздо лучше. Однако Джакобо явно перебрал с горячительным – он медленно брел рядом со мной, глядя себе под ноги и изо всех стараясь удержать равновесие. Впрочем, это у него получалось скверно.

– Проводить тебя? – участливо поинтересовался я, не без основания полагая, что мой попутчик сейчас не в состоянии самостоятельно преодолеть и двух кварталов, тогда как заброшенная еще столетия назад крепость, в которой временно разместился наш корпус, находилась совершенно на другом конце города.

– Нет, хватит с меня жесткой солдатской койки, – категорично возразил итальянец и смачно рыгнул. – Я пойду в другое место, там и отосплюсь. Не надумал составить мне компанию?

– В другой раз, – пообещал я. – Но проводить тебя все же не помешает.

Около часа мы блуждали по темным улицам Софии, пока наконец не добрались до ничем не примечательного двухэтажного дома, весьма неказистого на вид.

– Ты уверен, что пришел туда, куда нужно? – спросил я, подозрительно оглядываясь по сторонам – вокруг не было ни единой живой души.

– Я еще не настолько пьян! – возмутился Джакобо. Шатаясь, он поднялся по слегка подгнившим ступенькам, ведущим к входной двери, и несколько раз постучал в нее. Через минуту дверь отворилась, и на пороге появился полноватый мужчина средних лет в довольно солидном (для такого странного места), хотя и вышедшим уже из моды cotehardie38, на котором поблескивал ряд серебряных застежек. Не говоря ни слова, Джакобо протянул ему восьмиугольную монету, и тот сразу же пропустил его внутрь. Переступив порог, итальянец обернулся и еще раз предложил мне пойти с ним, но я покачал головой и, пожелав ему доброй ночи, отправился по своим делам.

Сумерки уже опустились на город, а я брел сквозь мрак, практически наугад определяя дорогу. Небольшой моросящий дождь, который до этого не сильно донимал меня, теперь превратился в настоящий ливень вперемешку с мокрым снегом, и вскоре под ногами образовалось непроходимое болото. Я уже пожалел, что не последовал примеру Джакобо, но нужно было идти дальше. Меня уже ждали, и я не хотел опаздывать на эту встречу…

* * *

В старой, видевшей уже много десятилетий хижине у небольшого очага возле грубо сколоченного стола сидел сгорбившийся старик. Нельзя точно сказать, сколько лет минуло с тех пор, когда он появился на свет, но я всегда помнил его именно таким: худощавым, с избороздившими весь лоб морщинами, длинной белой бородой, опускавшейся до колен, и печальным проницательным взглядом. Рядом с ним прошло все мое детство, и сейчас нам было что вспомнить.