Последний кровник

– Я не проститутка! – гордо заявила она. – Ты мне понравился, – ткнула пальцем в грудь старшего лейтенанта, – потому согласилась лечь с тобой.

– Это мой друг и молочный брат.

– Одну сиську сосали? – съехидничала Алла.

– Вот именно, – согласился Крыня. – Тебе-то какая разница? Ничего с тобой не случится.

– Нет! – отрезала девушка.

– Не спеши, командир, – вдруг вмешался Калабушкин. – Давайте лучше выпьем еще.

Они уговорили Аллу сесть за стол и чуть ли не силой так напоили, что она за столом уснула. Вот тогда-то и взялись за нее два сексуально-неистовых молочных брата.

Поначалу девушка лишь мычала, скорее испытывая муку, чем удовольствие, а когда она стала приходить в себя, Крыня вдруг вспомнил:

– Она же еще минет не делала.

– Верно! – обрадовался Калабушкин. – За это еще стоит выпить, а у нас водяры ни грамма.

– Так сбегай. На углу палатка круглосуточно работает.

Калабушкин, подхватив сумку, скрылся за дверью.

– Ну что, красотка, исполним еще один душещипательный пируэт, чтоб от удовольствия искры из глаз посыпались?

Алла ничего не ответила. И Крынин принял это за знак согласия. Он приблизился к лицу девушки и стал водить членом по ее губам. Алла вздрогнула, попыталась отвернуться, но Крыня, придерживая ее голову, настойчиво давил фаллосом, стараясь протолкнуть в рот. Наконец ему это удалось. А дальше… Дальше действительно произошло то, о чем он просил: из глаз во все стороны брызнули искры. Только не от удовольствия, а от страшной, током пронзившей все тело боли. Он потерял сознание. А когда пришел в себя, над ним хлопотал напарник Калабушкин, укутывая его член лентами рваной простыни и уговаривая потерпеть: он-де уже вызвал «Скорую помощь».

Аллы в квартире не было…

Почти месяц пролежал Крынин в госпитале. В отделении милиции стало известно о том, чем занимался во время патрулирования их подчиненный. Чтобы не давать скандалу широкой гласности, Крынина и Калабушкина тут же уволили из милиции. Теперь красотки, кроме гнева, ненависти и жажды мщения, ничего у бывшего старшего лейтенанта не вызывали…

«Этого бывшего мента стоит держать в своем активе», – решил Ваган, раздеваясь, чтобы вздремнуть хотя бы пару часиков после успешного дела и нелегкой дороги.

Утром позвонил Лосеву, поинтересовался, как у него идут дела, с прицелом подобрать в свою группу несколько братков на случай вооруженной стычки с ментами. Грустный тон Лося не обрадовал: Крыня и четверо его подручных при очередном налете на притон схвачены ментами.

Ваган почесал затылок: такие подельники ему ни к чему.

Небесное возмездие

Вернувшись в часть, Владимир рассказал командиру полка о случившемся и попросился послать его на первое же боевое задание.

– Пошлю, – пообещал подполковник. – И прими мои соболезнования. Отомстишь за свою сестренку…

Владимир даже не ожидал, как скоро наступит момент истины. 9 января 1996 года отряд чеченцев в 300 моджахедов во главе с Салманом Радуевым напал на аэродром и военный городок. Личный состав авиаторов не сдавал пистолеты и во внеслужебное время, что здорово помогло при нападении. По сигналу тревоги летчики и авиатехники в считаные минуты выстроились у командно-диспетчерского пункта. Командир полка объяснил обстановку: моджахеды блокировали аэродром и военный городок, обстреливают стоянку самолетов и вертолетов из минометов и гранатометов. Обстановка напоминает нападение Басаева на Буденновск.

– …Но сегодня мы будем действовать не так и не дадим безнаказанно уйти бандитам, – сказал подполковник. – Каждому получить автомат и патроны и занять свое место согласно плану обороны…

Атаку на аэродром к рассвету удалось отбить. Хотя избежать потерь не получилось. Погибло семь авиаторов, более десятка было ранено. Радуевцы из минометов уничтожили два вертолета.

С рассветом двум «сушкам» удалось взлететь, и их ракетно-бомбовый удар заставил моджахедов откатиться к городу. Там Салман поступил точно так, как его вдохновитель Шамиль Басаев, – захватил больницу и роддом, объявив всех находившихся там заложниками.

Крутогоров еще дважды поднимался в воздух на своем «Су-24», но даже из пушек не мог стрелять по бандитам – они рассредоточились внутри домов, в больнице, в роддоме, и могли пострадать мирные жители. В таком же положении находились и омоновцы, державшие окна больницы и роддома под прицелом.

Радуев, понимая безвыходность положения, пошел на переговоры, соглашаясь выпустить заложников и увести из города отряд, если ему предоставят автобусы и два грузовых «КамАЗа».

Чтобы спасти людей, командующий операцией генерал Трошев вынужден был пойти на уступки.

Целый день Владимир не отходил от своего самолета, ожидая, когда поступит приказ на удар. Но… переговоры затягивались. Радуев не отпускал заложников, строя коварные планы. А на другой день, когда автобусы с моджахедами двинулись в путь, землю окутал такой туман, что ни вертолетам, ни самолетам отслеживать движение колонны не представлялось возможным. Тем более наносить ракетно-бомбовые удары или бить из пушек: радуевцы забрали с собой заложников.