Последний кудесник Руси (СИ)

— Вдругорь ты встреваешь в разговор! Вот язва!.. Языкаста, знамо дело, токмо пользуйся своими словами — не чужими! Заёмная мудрость — не твоя, всё равно что украденная..

— Опять с Лукерьей поцапались?

— С ней, с кем же ещё! Вот язва-егоза, бесстыжие глаза!

— А за какие-то чужие слова ей выговор сделали?

— Своих слов у неё, видимо, уже не осталось, она приноровилась отвечать мне словами Леонида Филатова из его сказки про Федота-удальца: мол, «я — фольклорный элемент, у меня есть документ. Я вообче могу отседа улететь в любой момент! За жару ли, за пургу все бранят меня, каргу, а во мне вреда не больше, чем в ромашке на лугу! Ну, случайно, ну, шутя, сбилась с верного путя! Дак ведь я — дитя природы, Пусть дурное, но — дитя!..» Наизусть знает, так она любит эту сказку. Я тоже многое помню, и могу процитировать… Что не веришь, шпиёнка? Пожалуйста: «Не шпиёнь и не вреди! А осмелишься — гляди, разговор у нас с тобою будет крупный впереди!» Что, съела?!.

— Вы постоянно с ней ссоритесь, ругаетесь. И сильно? Откуда такая вражда?

— Вражды нет. Мы ж с ней одного поля ягоды. Кудесник и ведунья. А перебранка наша — это такое общение. Хотя порой и спорим о чём-то, не во всём сходимся. Не без этого. А вот щас она без спросу в разговор встряла.

— Вы сказали — «в разговор встряла». А в какой разговор?

— Общитился я с одним знакомым ведуном.

— «Общитились»?.. А, понял, вы общались со знакомым вам ведуном, но когда я выходил из дома, рядом с вами никого не было. Во всяком случае, я никого не видел.

— Его затруднительно увидеть, разве что он сам захочет, тогда дорогу к себе откроет. Живёт в одиночестве, истинный лешак. Шутливо прозываю его тамбовским волком.

— Почему — тамбовским?

— В лесах под Тамбовом он обитает. Прячется от людей, аки тамошний волчище. Потому так и прозывается.

Ванюшин поднялся, и сразу показалось, будто он стал выше ростом, осанистым и внушительным. Наверное, таким его делал нарядный костюм.

Кудесник перехватил удивлённый взгляд гостя и улыбнулся:

— Что, я щёголь несусветный — хвост веретеном? — вздохнул. — Должен быть во всём наряде. Треба имеется.

— И какая же, почему?

Вопрос Алексея Ванюшин оставил без ответа, словно бы не услышал. Посмотрел на небо.

— Жарко, солнышко излишне старательно палит. Просто печёт. Не буду облачком прикрываться, пусть будет всё, аки есть. Лучше пойдём почаёвничаем, в жару — это особливенное удовольствие.

— Чай не пьёшь — какая сила…

— Чай попил — совсем ослаб, — закончил шутливую присказку Ванюшин, и они вместе рассмеялись над шуткой. Затем кудесник добавил не совсем логично: — Мы люди не гордые, много требовать не станем — нет хлеба, подавай пирогов. Хулу возвожу, нам и хлеб, и пироги, и всякие-разные яства приготовили вдоволь. Грех жаловаться.

Алексей поднялся, посмотрел в сторону стола и заметил на нём скатерть-самобранку с самоваром, красочным заварочным чайником, кружками, мисками, горшками, вазами с годами и фруктами. Он готов был поклясться, что ничего этого на столе не было ещё минуту назад. Когда Алексей выходил из дома, то видел совершенно пустой стол.

Покачал головой: «Чудеса…»

Во время чаепития кудесник вёл себя не совсем обычно, немного, самую малость, но Алексей это почувствовал. Ванюшин был менее словоохотлив и расположен к разговору, чем обычно. Порой о чём-то ненадолго задумывался, иногда по лицу пробегала тень его каких-то мыслей, неведомых гостю.

У Алексея даже родилось недоумение: «Что это с ним? Ему словно бы не до меня, он думает о чём-то своём…»

Это чувство усилилось после окончания застолья. Встали почти одновременно, пошли к дому, но Алексей обернулся назад с мыслью: «Надо бы было прибраться за собой, навести порядок!» Глянул, а на столе лежала одна пустая скатерть-самобранка, на которой не было ничего, даже малейшей крошки. Само собой с неё всё куда-то делось.

«Чудеса!» — только и подумал удивлённый Алексей, стараясь догнать Ванюшина, ушедшего вперёд.

Тот приостановился, подождал отставшего гостя и несколько смущённо произнёс:

— Просьба у мя есть к тебе, Алёша. Не просьба, а просьбишка. Пустячная пустяковина.

— Говорите, если смогу, то исполню, — с готовностью заверил хозяина Алексей.

— Легко сможешь. Давно я Наину не навещал… Ну, бабу-ягу, так вы её зовёте…

— Бабу-ягу?!

— Её самую. Давно не посещал и не знаю, когда ащё выберу время.

— И что?

— Вот и хочу попросить тебя нанести ей визит заместо мя.

— И что ей передать или сказать?

— Благодарствую, что подсказал, подарок ей в один момент соберу, вот его и передашь. Заодно извинись за мя, что долго не навещал. Скажи, что как токмо время найду, так самолично зайду. Вот и все дела.

У Алексея родилась смутная догадка, что кудесник хочет на время избавиться от него и нашёл ему поручение. На эту мысль наводила и одежда хозяина, не просто же так он в неё облачился. Явно у него встреча с кем-то. Но свои предположения удержал при себе, не высказал их, слишком уж он был обязан Ванюшину, хотелось хоть чем-то ему угодить. А может быть, находясь здесь, он чем-то ему мешает. При каком-то деле или госте каком.

Потому охотно согласился: