Последний Легат

Позже, когда я уже служил трибуном в Третьем легионе, в Африке, на мавританском базаре мой Тарквиний встретил свою мечту. Мечта была из ярко-красного шелка. Мечта смотрела на Тарквиния с прилавка и обольстительно улыбалась… Она шептала: возьми меня — и все такое о разврате. Тарквиний, наверное, представлял, как наденет ее и пройдет красным щеголем перед соседскими рабынями.

Туника, украшенная золотой вышивкой. Вещь дорогая, но сделанная совершенно без вкуса и чувства меры. Глупее мечты нельзя было и придумать, кажется.

А Тарквиний все ходил и ходил вокруг этой туники. Но так и не купил.

Я только посмеивался тогда. «Ты будешь выглядеть в ней жутко нелепо, — говорил я. — С таким рабом на людях я не появлюсь, так и знай». Тарквиний обижался.

Но как он о ней мечтал! Это было смешно и нелепо. Я даже хотел дать ему денег на покупку, но почему-то забыл. Такое случается. Потом мой год службы в легионе закончился, и я поехал обратно домой, в Рим. Со мной поехал Тарквиний. А его мечта — красная и вульгарная — осталась в Африке. Такое тоже бывает.

Я звал его «деда». Давно, в детстве. Однажды я спросил у своего великого дедушки, Луция-Древнего, почему он выбрал именно Тарквиния в мои воспитатели. «Что в нем особенного?» — спросил я. Дед улыбнулся и ответил: «Он сам».

— Ну что, старик, доволен? — спрашиваю я. — Добился своего, да?!

Тарквиний лежит, завернутый в саван. Поверх савана на нем — красная шелковая туника. Яркая и безвкусная, как африканское лето. Это было просто. Я просто пошел на местный рынок и купил ее. Ничего сложного. Такая ерунда есть даже в Германии, в Ализоне. Твоя мечта, старик, всегда была рядом, надо было просто пойти и купить.

Как он о ней мечтал! Глупый смешной старик. Он выглядит в ней именно так нелепо, как я и думал.

— Вот твоя тога, дед, — говорю я и начинаю смеяться. Слезы текут, а я смеюсь и не могу остановиться. — И она тебе совсем не идет.

Я плачу.

«Это всего лишь раб». Возможно, Тарквиний поэтому не купил сам эту свою мечту, а все надеялся, что это сделаю я и вручу ему с какими-нибудь идиотскими словами вроде «ты будешь там лучшим щеголем»…

Потому что без глупых слов мечта не работает.

— Ты будешь там лучшим щеголем, — говорю я. — Слышишь, старик?

* * *

Я поднимаю факел. Прощай, Тарквиний. Свидимся в другом мире. Пусть воробьи или голуби на этот раз хорошо сделают свое дело. Лети на крыльях — серых или любого другого цвета, — главное, лети. Тебя там ждут.

А я тут постараюсь без тебя. Будет трудно, но я справлюсь. И никаких больше фокусов с возвращением мертвых… Обещаю.

Иду с факелом — сквозь темнеющий вечерний воздух. Что хорошо в Германии — здесь прохладно.

Пламя взбегает по пирамиде из дров, облитых маслом. Огонь неторопливо вцепляется в дерево, начинает разгораться. Я вижу его оранжевые зубцы с синеватым оттенком. Пламя медленно охватывает весь жертвенник. Завернутый в саван и щегольскую красную тунику Тарквиний лежит, положив руки на грудь. Он спокоен.

Я вдыхаю сырой воздух. Дым медленно поднимается в высокое небо.

Прощай, старик.

Почему страшнее всего терять мечту не высокую и светлую, а маленькую и нелепую?

* * *

Пламя поднимается в темнеющее небо.

— Сочувствую твоей потере, Гай. — Рука касается моего плеча. — Я только что узнал о том, что случилось.

Я поворачиваю голову. Передо мной стоит Арминий, царь херусков. Варвар. В руке у него зажат кувшин с вином. Такую печать я знаю. Фалернское? Почти… Это подделка. Варвары совсем не разбираются в винах.

— Ваши боги примут такую жертву? — говорит Арминий. На его лице пляшут отблески пламени.

— Наши боги примут все, — говорю я. — Они настоящие римляне. Спасибо, что пришел, префект.

Я смотрю на огонь, поднимающийся до фиолетовых небес, и думаю: пора подвести итоги.

Многое случилось за это время. Погиб мой старший брат. Август сделал меня легатом Семнадцатого, я приехал в Германию. Тит Волтумий, старший центурион Семнадцатого, стал моим братом по мечу. Я убивал варваров. Я подружился с царем херусков. Я помог осудить на смерть невиновного. Я снял его с креста… Я хоронил и оживлял мертвецов. В общем, я был сильно занят в последнее время.

Луций, думаю я. Брат, теперь я знаю, кто виноват в твоей смерти. Этот однорукий, завтра его будут искать все римские солдаты… И мы его найдем. Обещаю.

Луций. Не знаю, зачем тебе была нужна эта фигурка, этот Воробей, приносящий души мертвых обратно. Не знаю, зачем она им? Но и это я узнаю…

И мне нравится Туснельда, брат. Действительно нравится. Прекрасная юная германка. Надо подойти к ней и сказать… впрочем, это я еще придумаю.

Все это будет завтра. А сегодня мы сидим с этим варваром рядом, плечом к плечу, будто уже сто лет знакомы…

Мы пьем поддельное фалернское и смотрим, как догорает костер.

Эпилог Жизнь в Германии

Провинция Германия, окрестности Ализона, 8 дней до сентябрьских календ.

Солнце палит так, что спина под туникой мокрая. Наконец-то хоть что-то похожее на лето в этой стране…