Последний легион

Все эти мысли бродили в уме Ливии, пока она пробиралась по Великой северной равнине, прекрасно понимая, что рискует сверх всякой меры, путешествуя в одиночестве на великолепной лошади, стоившей целого состояния… ведь ее можно было пустить на мясо или продать военным. И потому Ливия использовала все те приемы безопасности, которым научилась за годы сражений, постоянно сталкиваясь в бандами наемников либо с разбойниками, устраивавшими засады в кустах. Девушка и вообразить не могла, что ее жизнь стала ставкой в большой игре, что за каждым ее движением следят невидимые глаза, что за ней день и ночь следуют провожатые… О любой перемене в маршруте Ливии тут же докладывали Стефану, который ехал на весьма приличном расстоянии позади, опасаясь даже случайно попасться девушке на глаза. До нужного момента.

Он предусмотрел все. Кроме того, что за ним, в свою очередь, наблюдают и следуют провожатые куда более опасные, чем его собственные наемники.

Ливия решила двигаться вдоль берегов реки По, немного возвышавшимися над окружающими равнинами; это давало ей возможность лучше видеть окрестности. Река к тому же была куда более надежным проводником, чем любая из нынешних дорог.

Но постепенно Ливия поняла, что если бы ее товарищи решили переправляться через По на пароме, это было бы весьма неблагоразумно и опасно; ее собственное недавнее столкновение с варварами в придорожной гостинице служило тому доказательством. С другой стороны, как еще им переправить лошадей, если не на пароме? Да еще не привлекая к себе ненужного внимания? Но, может быть, лошадей они продадут, а на другом берегу купят новых… вот только согласится ли Аврелий расстаться с Юбой?

Ливия постаралась выбросить из головы все это и думать только о себе и о настоящем моменте. Она, наконец, нашла способ переправиться через реку без особых проблем; в полумиле впереди девушка увидела большую баржу, которая собиралась вот-вот отчалить, чтобы перевезти с одного берега на другой песок и гравий. И Ливия действительно вскоре очутилась на палубе вместе с лошадью. Девушка уже начала надеяться, что все самое худшее позади, и что если она поспешит, то почти наверняка обгонит остальных, почти наверняка доберется до перевала, по меньшей мере, дня за два до товарищей. Если, конечно, не случится ничего непредвиденного.

Ливия направилась в сторону Тицинума, но постаралась держаться от города на приличном расстоянии, поскольку боялась, что там может стоять гарнизон армии Одоакра. Потом она повернула к озеру Вербано, где сумела присоединиться к каравану мулов, направлявшемуся к Месинскому перевалу; мулы были нагружены пшеницей, а заодно влекли целых три воза сена. Провизия предназначалась для крестьян, живших высоко в горах, где коров и овец на зиму приходилось загонять в хлева. Девушке объяснили, что крестьяне боятся теперь оставлять животных в нижних долинах, потому что их могут просто зарезать.

Чем выше поднимался караван, тем заметнее становился акцент в речи местных жителей, да и сама местность менялась на глазах. Огромные голубовато-зеленые озера остались позади, утонув в глубоких долинах, скрытые вершинами лесистых холмов, виноградниками и неизменными оливковыми рощами. Караван шел все вверх и вверх по крутым склонам, через березовые и дубовые леса — к лесам, состоявшим из пушистых елей и голых лиственниц.

На четвертый день пути Ливия рассталась со своими случайными попутчиками и, следуя указаниям карты Амброзина, направилась по уже покрытой снегом тропе, уводившей к перевалу. Дальше к северу находилась старая почтовая станция, до сих пор действовавшая, — возле деревни, называвшейся Тарусседум. Девушка уже издали заметила вившийся над трубой дым, и ей захотелось как можно скорее укрыться от пробиравшего до костей холода, — однако перед зданием почты она увидела множество военных коней, укрытых толстыми попонами; они стояли у коновязи под большим навесом. Ливия стала искать какое-нибудь более уединенное прибежище, к тому же расположенное достаточно высоко, чтобы из него можно было наблюдать за дорогой. К востоку от перевала Ливия обнаружила два бревенчатых домика; из их труб шел дым. Похоже, эти хижины принадлежали дровосекам, потому что вокруг них лежало множество бревен, и с некоторых из них уже была содрана кора, а кое-какие даже распилены и разрублены. Ливия подошла к одной из дверей и несколько раз стукнула в нее. Наконец вышла какая-то старуха. На ней было грубое, толстое шерстяное платье и войлочные туфли. Волосы старой женщины были заплетены в косы и заколоты на затылке деревянными шпильками.

— Ты кто такая? — грубо спросила старуха — Чего тебе надо?

Ливия сбросила капюшон и улыбнулась.

— Меня зовут Ирена, — сказала она. — Я ехала с братьями в Ретию, но вчера мы потеряли друг друга из-за снежной бури, но мы заранее договорились, что в таком случае встретимся где-нибудь здесь, возле перевала. Но в почтовой станции полным-полно солдат, а я девушка, да к тому же одна… Уверена, вы это понимаете.