Последний легион

— Мирдин? Поверить не могу! А мы-то думали, что ты погиб много лет назад! Вот уж воистину дар Божий, мы должны это отпраздновать! Ты останешься у нас, мы не хотим, чтобы ты вообще когда-нибудь еще раз покинул наш дом! — воскликнула женщина и повернулась к мужу. — Ведь это так, Кустенин?

— Конечно, — кивнул тот. — Ничто не может сделать нас счастливее.

Амброзин уже хотел что-то сказать, но тут в комнату вбежала очаровательная маленькая девочка. У нее были отцовские голубые глаза, огненные волосы матери, и она выглядела совершенно неотразимой в длинном платье из легкой синей шерсти; это и была Игрейна, дочь хозяев. Она вежливо поздоровалась с гостем.

Эгерия немедленно приказала слугам приготовить обед и комнату для гостя.

— Но это только на одну ночь, — заверила она Амброзина, — Завтра мы подберем тебе более удобные, солнечные покои…

Амброзин перебил женщину.

— Я рад и благодарен вам обоим за гостеприимство, но я не могу остаться у вас, хотя и желаю этого всем сердцем. Я приехал не один. Я прибыл в эти края с несколькими друзьями из Италии. Нам пришлось забраться так далеко, чтобы скрыться от неустанно преследующего нас врага.

— Неважно, кто там за тобой гоняется, — возразил Кустенин. — Здесь ты будешь в полной безопасности, никто не посмеет дотронуться до тебя. Все мои слуги вооружены, и если будет нужно — мгновенно превратятся в небольшой, но отлично обученный военный отряд.

— Спасибо, — сказал Амброзин. — Моя история очень длинная, но я ее расскажу вам нынче вечером, если у вас хватить терпения выслушать… но почему ты вооружил слуг? И что случилось с легионом Дракона? Мы с друзьями устроились в старом форте, но ясно, что он давным-давно заброшен. Возможно, легион ушел в другой лагерь?

— Боже мой, Мирдин, — ответил Кустенин, — этого легиона уже много лет не существует, он был распущен давным-давно…

— Распущен? — изумился Амброзин. — Не могу в это поверить. Они ведь поклялись над окровавленным телом святого Германа, что всегда будут сражаться за свободу родной земли, сражаться до последнего вздоха! Я никогда не забывал этой клятвы, Кустенин, и я вернулся именно потому, чтобы выполнить собственное обещание. Но… но даже у тебя нет уже сил, чтобы защищать эту землю от угнетения!

Кустенин вздохнул.

— Много лет я пытался использовать свое звание консула, и пока существовал легион, мы еще могли принимать кое-какие меры… Конечно, противников у меня хватало, из тех, кто старался навесить на меня позорный ярлык узурпатора и объединить в глазах народа с тиранами, подавлявшими эту несчастную страну, — но потом легион распустили, а Вортиген сумел подкупить большинство сенаторов. Он и сейчас властвует над страной, с помощью своих жестоких наемников. Карветии еще повезло, потому что Вортиген нуждается в наших конных заводах и в нашем порте, так что окончательно придушить нас он не может. Сенат все еще собирается, и магистраты выполняют его приказы, хотя бы частично, но это и все, что осталось от той свободы, которую удалось завоевать для нас Герману… хотя мы по-прежнему помним его и гордимся им.

— Да, понимаю… — почти шепотом произнес Амброзин, опуская взгляд, чтобы скрыть разочарование, охватившее его при словах старого друга.

— Расскажи нам о себе, — попросил Кустенин. — Чем ты занимался все эти годы где-то там, вдали? Кто эти друзья, о которых ты упомянул, и почему вы устроились в старых укреплениях легиона?

Эгерия вмешалась в их разговор, чтобы сообщить: обед уже готов и подан.

Мужчины сели за стол. Огромные дубовые поленья пылали в большом очаге, слуги то и дело подливали в кубки пенистое пиво и наполняли тарелки жареным мясом, и друзья не спеша ели, вспоминая старые дни. Когда со стола было убрано, Кустенин подбросил в очаг еще дров, наполнил чаши сладким вином из Галлии и предложил Амброзину устроиться поудобнее перед очагом.

Тепло огня и тепло давней дружбы подтолкнули Амброзина к тому, чтобы раскрыть, наконец, свое сердце, развязали ему язык, — и он рассказал все от начала и до конца, начав с того, как покинул Британию, чтобы просить императора о помощи.

Было уже очень поздно, когда он, наконец, умолк.

Кустенин ошеломленно уставился на него и пробормотал:

— Милостивый Господь… ты привез с собой самого императора?..

— Да, это так, — кивнул Амброзин. — И прямо сейчас он спит в том заброшенном лагере, закутанный в солдатские одеяла, потому что ничего другого у нас нет… его охраняют самые храбрые и самые великодушные люди, какие когда-либо рождались на земле.

ГЛАВА 9

Вульфила со своим отрядом высадился на берег Британии через день после Аврелия, в сумерки. Варвары прибыли вместе с лошадьми и оружием; с корабля они сошли без малейшей задержки. И кормчего они забрали с собой, несмотря на то, что он был подданным Сиагрия, — просто потому, что родом этот человек был из Британии и мог оказаться весьма ценным советчиком для варваров. Вульфила дал кормчему денег, чтобы поощрить его дезертирство, и пообещал еще.

— Но что вы хотите знать? — спросил кормчий.

— Как догнать тех людей.