Последний легион

— Отдохнуть? — повторил Батиат. — Ты, должно быть, шутишь, девочка! Уж слишком многое мы должны рассказать друг другу. Ты вообще знаешь, кто мы такие? И через что нам пришлось пройти вместе? Милостивые боги, я и сам в это поверить не могу! Вот этот самый парень что сказал? «Эй, ты, мешок угля, не разочаруй меня, я на тебя поставил все свои денежки!» Ну, или что-то в этом роде. Я-то повернулся, чтобы плюнуть в физиономию сукину сыну, и кого я увидел? Аврелия Амброзия Вентида во плоти и крови! Видит Геракл, мне показалось, я прямо сейчас помру на месте! Но я сказал себе: «Что тут может делать такой человек, как он? Решил сыграть с этими выродками и разбогатеть — или решил освободить своего старого товарища?» — Голос Батиата дрогнул, когда он произносил эти слова, а губы совсем по-детски искривились. — Можно поспорить, подумал я, что он хочет вытащить меня из этой вонючей дыры! — продолжил гигант. — Но потом я подумал: «А как он вообще нашел меня тут, кто же ему сказал, что я здесь?» Видят боги, я просто не мог поверить своим глазам! Да я и до сих пор не верю! Ущипни меня, я хочу знать, что не сплю.

Ватрен с размаху двинул приятеля ладонью по затылку.

— Вот, понял? Ты не спишь! Все в порядке, черный человек! Мы это сделали, мы вырвались оттуда! Мы им всем вставили! Ты вообще можешь это представить? Когда до этой ямы доберутся власти, кого они там найдут? Сколько там уважаемых горожан, сколько там важных матрон! И все плавают в грязной воде! Пойманы за руку на участии в незаконных гладиаторских боях! Мне бы сейчас хотелось ненадолго стать лягушкой, чтобы поплавать среди них и полюбоваться на их физиономии! А ты представляешь, сколько народу в городе будет утром чихать и кашлять?!

Аврелий взорвался хохотом, другие поддержали его, и они смеялись до тех пор, пока не начали задыхаться, пока у них на глазах не выступили слезы; это был смех освобождения, смех, смывший страшное напряжение, так долго державшее их всех.

Ливия наблюдала за ними молча. Эти мужчины были просто потрясающи; в них сконцентрировались все мужские достоинства, все лучшее, что только можно найти в людях: преданность друзьям, готовность к самопожертвованию, радостный энтузиазм. Даже их довольно грубая речь, непривычная для девушки, не казалась неприятной.

Потом внезапно наступила тишина; это была тишина воспоминания и сожалений… тишина в память о тех, кто встретился с такими же опасностями и испытал такую же боль…

И еще здесь ощущалось размышление о том, что теперь, наконец, рядом есть товарищи, готовые поддержать в любую минуту, преданные друг другу, доверяющие друг другу. Это была тишина глубоких чувств и недоверчивой радости… да, они, наконец, снова встретились, несмотря на все препятствия, несмотря на помехи и сопротивление судьбы. Ливии казалось, что она просто видит все эти мысли, отражавшиеся в глазах легионеров, нахмуривших брови… она могла прочитать их прошлое по мозолистым рукам, по шрамам, которыми пестрела их кожа, по плечам, вдруг обвисшим под тяжестью воспоминаний. Они думали о товарищах, которых больше не было в живых, которых они потеряли навсегда, и о своем командире Клавдиане, раненном, а потом убитом врагами, лишенном чести лежать в мавзолее рядом со своими предками, как то подобает патрицию…

Тяжкое молчание нарушил Аврелий, когда перехватил любопытные взгляды друзей, направленные на Ливию.

— Это Ливия Приска, — сказал легионер. — Она из деревни, что стоит на острове в лагуне, между Равенной и Альтинумом, и сейчас она тут главная, нравится вам это или нет.

— Ну, ты просто шутишь, — улыбнулся Ватрен. — Главный сейчас ты, хотя я и выше тебя по воинскому званию.

— Нет. Она спасла мою жизнь, и она дала мне цель, ради которой стоит жить и бороться. Она из тех женщин, что очень похожи на мужчин… но только она лучше мужчин во многих отношениях. И она… ну да, она готова заплатить вам, если вы согласитесь участвовать в некоем деле… в миссии, возглавлять которую буду я. Сообразили?

Батиат покачал головой, явно сбитый с толку, но тут заговорила Ливия, кивнув в сторону тех двоих, что присоединились к друзьям в момент бегства.

— А эти кто такие? Кто они? Можно ли им доверять?

— Мы вам очень благодарны за то, что вы нам позволили бежать с вами, — сказал один из бывших гладиаторов. — Вы спасли нам жизнь. Меня зовут Деметр, я грек из Гераклии, и я попал в плен на войне. Готты схватили меня возле Сирмии, я там был речным патрульным, плавал в лодке по Данапрису. А потом меня продали варвару Одоакру. Меня привезли сюда, чтобы отдать на флот, потому что я был моряком. Но я также хорошо владею мечом, уж можете поверить, и никто не сравнится со мной в драке на ножах. А это мой друг и боевой товарищ, Оросий. Он участвовал во множестве сражений во всем мире, кожа у него просто дубленая.

— Они оба отличные парни, — добавил Ватрен. — Они всегда сражались честно, все то время, что мы провели там. И они так же ненавидят варваров, как мы, и точно так же мечтали вырваться на свободу.

— У вас есть семьи? — спросил Аврелий.