Последний легион

— Наши силы не смогут больше противостоять вражеским атакам, если никто не придет нам на помощь. Ты немедленно отправишься в Равенну, чтобы поговорить с императором, ты поедешь с теми офицерами, которых я сам выберу для этой миссии. Заставь императора понять, что мы нуждаемся в дополнительных войсках, напомни ему о верности наших городов и наших граждан священному Тиму. Если он не пришлет к нам свою армию, наши дома будут сожжены, наши женщины изнасилованы, наши дети уведены в рабство. Встань столбом у порога императорского дворца и стой там день и ночь, если будет необходимо, откажись от еды и питья, — пока он тебя не заметит. Ты единственный из всех, кого я знаю, бывал уже по ту сторону Иберийского моря. Ты знаешь множество языков кроме латыни, и ты знаток медицины и алхимии. Я уверен, ты сумеешь привлечь его внимание и завоюешь доверие.

Я выслушал его, ни разу не перебив. Я прекрасно понимал и крайнюю серьезность нашего положения, и причины огромного доверия ко мне, — но в глубине сердца я знал, что подобная экспедиция будет чрезвычайно рискованной, и что надежды на успех очень малы. Большую часть провинций империи охватили народные волнения, дороги были опасны, да к тому же по пути было наверняка почти невозможно отыскать хоть какую-то пищу для меня самого и моих спутников. Да, помех и препятствий ожидалось более чем достаточно… однако все это было ничто в сравнении с возможным выигрышем, если бы мне удалось действительно добраться до императора и заручиться его поддержкой. Я ответил:

— Благородный Павлин! Я готов сделать все, что ты прикажешь. Я с радостью рискну собственной жизнью ради спасения моей родины, если в том будет необходимость, — но уверен ли ты, что это наилучшее из решений? Не разумнее ли было бы заключить соглашение с благородным Вортигеном? Он — доблестный воин, у него много сил храбрости, и его воины многочисленны и хорошо обучены. И ведь это было бы не в первый раз для них — сражаться на нашей стороне против северных варваров, если меня не подводит память. Его отец был кельтом, а мать — римлянкой, и это укрепляет его связи со всеми народами нашей земли. К тому же твой посол, Кустенин, хорошо знает этого военачальника.

Павлин вздохнул, как будто ожидал от меня именно этих слов. И ответил: