Последний леший

Конечно, Белоян — Верховный Волхв, но Посвященный ему не завидовал. Что значит это верховодство, известность и ласка князя по сравнению с той близостью к Богу, что была у него. Как жалки они со своим ведовством по сравнению с мощью Главы Богов. А то, что Перун — действительно князь богов, Посвященный никогда не сомневался. Так велось с времен незапамятных, да и не только на Руси, и у греков, и у ромеев до прихода христиан — у всех Бог-Громовержец всегда был царем, пусть называли его то Зевсом, то Юпитером. И потому свое место, место волхва, избранного для общения с самым великим Богом, это место Посвященный не променял бы ни на какое другое. Пусть Белояна тешит власть земная…

Почему-то вспомнилось, как он сам стал Слугой Перуна. Ведь мальчишкой он и не помышлял о такой жизни, у него и в голове не было ничего такого. Разумеется, как и все мальчуганы, любил оружие, дрался со сверстниками и мечтал о битвах… Но однажды в их деревню пришли волхвы. И определили по приметам тайным — ну, сейчас уже не было тайн для него, что это были за приметы, но тогда — тогда все казалось таинственным и волшебным. О годах учений вспоминать не хотелось, это был какой-то мрак. И вот, в двадцать лет он вдруг стал Слугой. Не по каким-то достоинствам, просто других претендентов не было. Приметы Слуги Громовержца — это не просто там какие-то родинки и форма носа да рта, это еще и признак происхождения, очень древнего, и в своих корнях, возможно, не человеческого рода… Да, Перунов Волхв верил, что один из его далеких-далеких предков был богом! Едва став Слугой, он велел искать по всей Руси нового мальчика. Много раз посылал в ту местность, откуда сам был родом. Но — безрезультатно. А искать надо! Сокровенное знание говорит о том, что Громовержец защищает слуг своих. Но только в том случае, если они соблюдают закон и готовят себе замену…

Совсем иные мысли роились в голове южанина. Разумеется, он лгал только что. Как и лгал почти всю свою жизнь. Лгал, когда читал Авесту, лгал, когда многие годы следил за телами усопших в Башне Мертвых. Ну, и, разумеется, здесь, когда объявил себя служителем Симаргла, почитаемого здешним царем за бога. Он то, Ферамурз, знал, что Симаргл всего лишь царь птиц, зовут его Симург и он, действительно, демон не из последних, но до бога ему далеко. Впрочем, Симург покровительствовал тайным наукам, потому и отношение у Ферамурза было к нему вполне терпимое. Именно — терпимое. Дело было в том, что на самом деле Ферамурз служил всегда только одному богу. И было имя тому богу — Ахриман! Как можно служить богу зла, врагу человеческому? Ферамурз и другие тайные, такие как он, отвечали просто — ведь кто-то же должен служить злу! Ведь если исчезнет зло, то и не будет добра, разве не так?

Русы сжигают умерших. Кощунство — согласно взглядам огнепоклонников. Ведь огонь — священен, а тело человека — погано, и нельзя оскорблять чистый огонь грязным трупом. Не зря же была сооружена колоссальная Башня Мертвых, на многих и многих ярусах ее располагались тела знатных умерших, тела, которых не могли коснуться, а, следовательно, и запачкаться о них, солнце, ветер, земля и вода. Покойники уходили в мир иной, не оскорбив ни одну из стихий! А птицы были лишь довольны, они поколениями кормились в этой башне. Ферамурзу было хорошо и спокойно служить при башне, но проклятые обрезанные, по велению их молодого бога, прогнали его. Мертвецов хоронят теперь в могилах, оскорбляя Мать-Землю! Никто досель не покушался на древний обычай, Башня пережила и мудрых последователей Зороастра, и сладкоголосых христиан, и неистовых почитателей дневного светила. Даже эти, русы, и они побывали у Башни Мертвых. И соблюли закон — ни один волос не упал с головы слуг богов, не тронули они и Башню… Но вот пришли эти, арабы, что молятся Аллаху и почитают Пророка его Мухаммеда. Поначалу тоже вели себя как другие, не мешали никому молиться старым богам. Но поднабрали сил, обнаглели и порушили устои…

И теперь он здесь, на Руси. А обрезанные, кажется, собираются добраться и до этих земель. Но нет, не выйдет, русы, так же как и он, не согласятся ни за что на свете на эту гнусную операцию! Кажется, сюда засылают их жрецов — предложить здешнему царю… Что же, еще и здесь надо будет поработать!

Горит погребальная ладья. Оскорблен огонь? Но Ферамурзу, как слуге Ахримана, было все равно. А то, что вместе с умершим в погребальной ладье находятся те, кто добровольно последовал за ним — так это и вовсе прекрасно, ведь теперь, стоя у погребального костра, можно было насытиться черной силой. Огонь глуп, служители Ахримана издавна без труда обманывают легковерную стихию…

Но этой силы мало. Если бы жертву! Но как? Перуну иногда приносят требы — здешний царь, Владимир, молодец, при нем жертвы стали приносить чаще. Особенно этих, христиан — они ведь почти то же, что и обрезанные. Хотя, если выбирать, Ферамурз предпочел бы носить крест на груди. Лучше крест на груди, чем обрез в штанах…