Последний Люцифер: утраченная история Грааля (СИ)

— Отлично! Ко всему прочему и БЖ оказалась сильнее нашего Разума. Понимаешь? Нас всегда было слишком мало, чтобы тягаться с ней. Мало по сравнению с вами. Потому что ангелы-просветители, иначе говоря, люциферы или ормусы…

— Или неверы.

— Да… Сознательно сдерживали свою рождаемость, чтобы как можно меньше бед причинять планете и её обитателям. А другие подвиды ангелов плодились, как саранча, не гнушаясь скрещиваться с людьми и зверями, причём с недостойными их представителями. И даже то малое число настоящих ангельских потомков в средние века катастрофически сократилось.

— Охота на ведьм?

— Да. Одни ангелы стали убивать других ангелов. Потому что был нарушен самый главный закон, закон Ману.

— Что это за закон? — поинтересовался Яков. — Никогда не слышал о таком.

— Это закон о запрете смешения каст. Из-за этого смешения все ваши и наши беды на земле. Все войны, голод, распри, несправедливости. Вообще всё.

— Понятно. Сколько же сегодня на Земле ангелов различных сословий?

— Миллионы. И их становится всё больше с каждым днём.

— Но ты сказала…

— Это не те благодушные ангелы-просветители. Это ангелы «Последнего Дня». И сегодня этими новыми ангелами уже не рождаются, а становятся в течение жизни.

— Как это?

— Стрессы, войны, техногенные катаклизмы, безумия, экология. И они становятся ангелами не от Бога и Господа…

— От дьявола?

— Да. Они становятся ангелами не жизни зарождения и жизни сохранения. Они становятся ангелами разрушения и смерти.

— А «имя им Легион»… — мрачно констатировал Яков.

— Или «индиго». Ангелы завершения старого и провозвестники нового.

— Но почему же они всё-таки ангелы?

— Потому что у них ангельское восприятие мира: обострённое чувство справедливости, отсутствие привязанностей и, как следствие, — бездетность и неустроенность, безудержная мощь творческой мысли, приверженность правде больше, чем жизни, любой жизни. Отсюда экстремизм, агрессивный радикализм и нетерпимость к инакомыслящим. И полное отсутствие сострадания к кому бы то ни было.

— И чем это нам грозит?

— Войной убеждений между ангелами света и ангелами смерти, — вздохнула Анжела.

— По-моему, не только войной убеждений, судя по тому, что творится в мире.

— Ты прав.

Оба глубоко задумались и замолчали на некоторое время.

— Будучи обыкновенным животным, — продолжила Анжела, — Бог имеет тайную Силу, имеет непревзойдённую Мощь, которая не поддаётся холодному рассудку горстки наблюдателей. И эту благодать можно только вымолить или получить в дар, как истинному и верному другу Бога. Она откликается только на любовь. Она даёт только тому, кто любит ЕЁ. И ей плевать на Истину, на правду, на драконов и ангелов, людей и зверей, на историю, на святых и нищих. Таково и Солнце. Только ещё мощнее и коварнее. И если ангелы будут продолжать в том же духе творить страшную разруху, Бог уничтожит всех, уже не разбираясь, где люциферы, а где адонайцы, где люди, а где звери.

— «Бойтесь данайцев, дары приносящих…», — процитировал Яков.

— Ты быстро всё схватываешь и анализируешь. Всё верно.

— Теперь всё становится понятным… Я это о Святых Писаниях… Потрясающе!

— Может, поэтому мы и любим Боже за то, что она столь непредсказуема, загадочна. Потому мы её и именуем настоящей женщиной загадкой, Матерью Богиней.

— Боже — Благо Живое… — задумчиво произнёс Яков, будто пробовал это словосочетание на вкус. — Я понимаю.

— Поэтому не верить в неё означает то же самое, что не верить в собственное существование, — развёл руками ангел Света, показывая всё своё бессилие перед планетой. — «Я ещё много имею сказать, но ты пока не в силах вместить всё».

— Знакомая фраза, — усмехнулся Яков. — Но… твоё рождение. Оно же произошло! А ведь род мог исчезнуть и задолго до этого тысячелетия!