Последний Люцифер: утраченная история Грааля (СИ)

— Если сам себя передашь римлянам, которые, может быть, тебя не погубят. Но в этом нет гарантии, ибо они желчны и грубы. Тем спасёшь народ от полного и неминуемого избиения. Потому одна дорога тебе, странник, — из Иерушалаима в другую землю. Ибо я послан и предупредить тебя об опасности, и попросить о помощи и спасении всего народа Израиля. Мы не желаем зла тебе, равви, но ты и о народе нашем подумай. Если римляне уничтожат богоугодный народ, то повсюду воцарится беззаконие. Римляне сметут с земли наши законы и традиции, сожгут наши города, перебьют всех — и малых и старых, и женщин, и детей, и стариков. Они насадят свои устои. Если погибнет народ Израилев, то кому тогда достанутся поучения твои? И пока ты в Иудее, есть большая опасность мятежа. Ибо надежды питают некоторые относительно тебя, лекарь. Даже если, странник, ты и не думал о своём месте в истории народа моего, то теперь всё в твоих руках. И в твоих руках его спасение. Подумай, имеешь ныне власть такую. Если попадёшь в руки зелотов, ты — покойник. А если согласишься возглавить мятеж, то также — покойник. Но погибнешь от римских солдат вместе с многими из нашего народа, если не со всеми. Подумай над сказанным. Народ будет благодарен тебе за спасение своё.

— А с зелотами как же?

— Пока не знаю, но их надо усмирить до времени, пока мы не окрепнем. И о судьбе Вараввы побеспокоиться пристало нам… Иди из Иерушалаима, равви… Иди.

— Бежать?

— Нет. Это не бегство. Сие спасение народа Божиего! А теперь прощай, — сказал Никодим, поднимаясь с земли и снова накидывая на голову край гиматия.

Через минуту он скрылся в тёмных зарослях, оставив Габриэля в раздумье. Когда он уходил, Иуда заметил его тень, но, видя задумчивость лекаря, не посмел приблизиться к нему и побеспокоить своим вопросом. Он оставил вопрос на утро.

Габриэль вернулся на своё место и снова устроился под деревом. Однако спать ему больше не хотелось. Он то прикрывал глаза в надежде заснуть, то снова открывал их, не в силах отринуть услышанное от Никодима.

«Если я снова убегу и скроюсь от первой же опасности как вор, то что я стану проповедовать, чему учить стану избранных, если поддамся животному страху перед сильными мира людского?»

Под утро он всё же смежевал глаза ненадолго и провалился в тяжёлый сон. И видел Исаию во сне, и говорил с ним. И решил, что ещё не время противиться желанию Синедриона, и надобно уйти до времени из Иерушалаима.

Утром Иуда подсел к лекарю, пока тот отдалился от остальных, и тихо спросил, кто был ночью подле них. А Габриэль смотрел на Иуду и мысленно удивлялся, как же Иуда похож на старшего брата, на Иосифа Варавву. Не зря называют его близнецом. Только у Вараввы глаза зелёные, а у Иуды голубые.

— Сегодня ночью приходил Исаия… — наконец произнёс Габриэль.

— Что он хотел от тебя? Ты должен продолжить дело Вараввы?

— Открыл пророчество про вашего вождя, — задумчиво ответил он, глядя куда-то вдаль.

— Про Иошу? И что это за пророчество?

— Что Господь сделает агнца своего светом народов, чтобы спасение Его простёрлось до конца земли…

— И что?

— Пророчество толкует: «Он (раб Господень) был презрен и умалён пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лице своё; Он был презираем, и мы ни во что ставили Его…»

— И эти слова повергли тебя в уныние? Но ведь всё так и есть о Сыне Отца.

Габриэль понял, что Иуда не увидел в этих словах Исаии того, что в них увидел он сам, и потому поспешил перевести разговор на другую тему.

— Нынче я покину Иерушалаим.

— А как же мы? Как же царство Сына? — недоумевал Иуда.

— Позже, друг, — отозвался Габриэль и поднялся с земли. А Иуда остался сидеть, продолжая смотреть страннику вслед, не понимая того, чем же так тот встревожен. Однако при этом Иуде не понравилось решение странника теперь покинуть царственный Иерушалаим, в котором так живо виделась его тайная мечта о воцарении его старшего брата Иошу Вараввы на трон Давидов.

29

Вернулся Габриэль в дом Мариам озабоченный. Она сразу поняла, что случилось нечто неприятное.

— Сбылось моё предостережение о том, чтобы божий сын не бывал долго среди людей без своей спутницы? — поинтересовалась она.

— Сбылось. Вчера арестовали Варавву, Гестаса и Дисмоса.

— Ах, — она испуганно прикрыла ладонью рот.

— Среди их сторонников уныние. Они ищут спасения для своего царя. Начались аресты заговорщиков.

— Они выдадут тебя?

— Не знаю. Но мне надо покинуть город.

— Я с тобой! — живо заявила она.

— Это опасно, — предупредил он её.

— Я тебя одного не оставлю. Да и со мной ты не вызовешь подозрения. Будем выглядеть, как супружеская пара.

— Тогда уходим прямо сейчас. Ничего лишнего не бери. И слугам не говори лишнего.

— Я поняла, дорогой. Мы можем укрыться в Бет Ани, в моём родном селении.

— Пошли же.

И они, взяв с собой только деньги и немного еды, отправились окольными путями из города, предупредив слуг, что они собираются на поломничество на несколько дней.

Они шли долго.

— Если не в Бет Ани, то куда же мы идём? — поинтересовалась Мариам, догадавшись, что вовсе не в Вифанию они направляются.

— В Капернаум.