Последний Люцифер: утраченная история Грааля (СИ)

— Да. Пошло двоевластие. Так как фарисей Сауль, который в своё время поддерживал Варавву, и который в будущем станет Павлом, взял на себя смелость объявить себя апостолом Христа, то есть жрецом новой религии. И ему было всё равно, кого называть Христом. С тех пор и началось разделение между христианами, иудеями, гностиками и назорянами. Христиане стали верить в Христа — освободителя души, иудеи продолжили верить в грядущего Машиаха — освободителя земли Израиля, а гностики — в Истину и Слово, то есть правду, назоряне же как и прежде почитали Магию и практическое Знание. Позже христиане стали ненавидеть знающих назорян и гностиков. А иудеи с презрением относились к христианам, которых сочли сектантами и раскольниками истинной веры. Также как когда-то египтяне отнеслись к раскольникам иудеям. Знание с тех пор приписывалось дьяволу, а истым христианам требовалась лишь вера. Чувствуете разницу? На самом деле, это фарисей Сауль, то есть Павел — ваш истинный патриарх, — устало вздохнул Гэбриэл. — Это он собрал все предания, все воспоминания очевидцев и современников Иошу Вараввы, прибавил что-то от себя, добавил историю об Иешуа Ха-Ноцри, что жил за сто лет до тех событий. Что-то добавили эллины и римляне, что-то добавили египтяне, сирийцы и аркадийцы. В общем, получилось то, что получилось. И победили христиане, то есть фарисеи, почитатели мистики, духов и ангелов. Гностиков же объявили еретиками, а книги их сожгли. Потому и лекарь Габриэль со временем бесследно исчез из их истории. Но нам всем повезло, что в 1945 году в Наг-Хамади были найдены гностические евангелия, так называемые апокрифы. Из них можно понять, во что верили, и что знали те, кто действительно были первыми, кто на самом деле были участниками всех описанных событий.

— Да, христиане Вараввы не чета нынешним, — вздохнул Яков. — Они действительно замышляли великие дела.

— А что же Пётр? — поинтересовался Лука.

— Не знаю. Говорят, он изменился после того, как посетил пустыню. Но Иуда-Фома вернулся в Иерушалаим из Аркадии уже после того, как Шимон отбыл из Иудеи странствовать по миру.

— А как же Иуда? — поинтересовался Лука.

— Иуда-Фома, к сожалению, погиб в Индии. Организовал там большую общину. Он побыл главой индийской общины совсем недолго. Какие-то фанатики на глазах у толпы то ли зверски зарезали его прямо перед храмом, то ли проткнули копьми. И он так лежал там почти два дня, пока его не выбросили в поле, всего изрезанного и изуродованного. Он был сплошное кровавое месиво. Говорили, это была месть местного махараджи. Может, после этого и пошёл разговор о том, что Иуда превратился в кровавое нечто. Он погиб как мученик, так и не сказав никому правды, чтобы никто не узнал обо мне и моей тайне. Он как истинный хранитель унёс мою тайну в могилу. Некоторые считали, что это сам Иошу оказался в Индии. Их всегда путали… Иуда задолго до случившегося знал, что его ждёт, но всё же оставался верен мне. Я помню, как он рассказал мне сон, в котором видел свою трагическую гибель. И я тогда понял, что Иуда погибнет. Он спрашивал, что это значит. И я, как мог, объяснил ему, что его ждёт великая судьба. Кто ж знал, что его спустя тысячу лет превратят в предателя и вообще поменяют местами со Шмоней. А про то, что он был Фомой, забудут на две тысячи лет. Он до конца верил, что его брат Иошу, с которым они были так схожи внешне, станет Царём и освободит Палестину от захватчиков, что сплотит разрозненный народ Израиля, и его страна снова станет сильным царством.

— Но как ты воскрес?

— Это был своего рода заговор, некая инсценировка для непосвящённых. Всё было наготове. Мой отец был среди римских солдат как ветеран. Я знал это. Слуга Иосифа Аримафейского, Рувим, был нашим связным. И ещё двое жрецов были поблизости. Раньше жрецы всегда путешествовали по трое.

— Тебе не пробивали бок?

— Пробивали, сам отец это сделал, но не до сердца. Отец контролировал процесс жертвоприношения сам и заблаговременно дал мне обезболивающего.

— Через губку с уксусом?

— Это был сок эвкалипта.

— Хм, — хмыкнул Яков. — Тогда понятно.

— Что — понятно? — не понял Лука.

— Почему самые сакральные места на планете — они же и самые мракобесные.

— Я что-то тоже тебя не понял, — отозвался Гэбриэл.

— Некоторые исследователи заметили одну особенность тех мест, где, как считается, существовали когда-то великие цивилизации. Сегодня это самые мракобесные в смысле мистики и морали места. Люди, живущие там, исповедуют какие-то извращённые обряды и обычаи. А их образ жизни не поддаётся сегодня здравому пониманию их действительности. Не удивительно, если сами боги вели себя так. Вот я и сказал: теперь понятно, с чего у них взялись подобные извращения. Отец убивает сына, ну или почти убивает…

— Ты прав, Яков, у богов была иная мораль.

— Я так и понял.

— Рассказывай дальше, — Луке не терпелось.