Последний Магистр

Потом разговор плавно перетек в области, совершенно неизвестные для Золия. Скорее всего, маги принялись обсуждать возможные варианты ловушки для страшной нелюди. Уломара сидела, молча слушала, но Золюшка заметил, что она о чем-то усиленно думает. Высокий лоб магессы прочертила тонкая морщинка; Уломара явно пыталась что-то вспомнить, сопоставить и связать воедино.

* * *

…Тиннат вздрогнула и обернулась. Нет… Ничего и никого – только безлунная ночь заглядывает в окно пустыми глазницами. Она передернула плечами, стараясь стряхнуть ощущение холода, и снова вернулась к своему занятию. На печи, в горшке, кипел мясной бульон, и Лисица крошила лук и коренья, собираясь сварить суп. Разумеется, она, вожак двора, могла переложить стряпню на плечи какой-нибудь молоденькой шлюшки – но брала свое тоска по давно покинутому отчему дому, по маленьким сестренкам и братишкам, коих уже не суждено увидеть. Тогда Тиннат, чтобы хотя бы на миг ощутить себя «дома», готовила суп из бульона, лука и ароматных корешков.

Лисица высыпала в задорно булькающий горшок измельченные корешки, помешала – и снова ощутила, как откуда-то повеяло неприятным, промозглым холодом. Тиннат снова повернулась к окну; ее не оставляло странное чувство, что кто-то подглядывает за ней.

– Ильверс? Это ты?

Молчание.

Тиннат покачала головой и принялась за луковицу. В тот раз, когда странное существо, которым стал дэйлор Ильверс, явилось к ней прямо в спальню, было страшно. Правда, Лисица всеми силами пыталась скрыть свой страх – и ведь получилось! А Ильверс… На него было больно смотреть. Как ни странно, Тиннат почти физически ощущала его страдание; казалось, чужая боль окутала его темным ореолом, стекала на пол, змеилась черным следом…

В ту ночь они просто сидели на полу. Тиннат – опершись спиной о стену, а Ильверс – положив голову ей на колени. Они сидели – и молчали. Потому как Тиннат не знала, чем можно утешить дэйлор, а он – потому что знал, что бесполезно просить о словах утешения и сочувствия. Они все равно были бесполезны.

«Интересно, он придет еще раз?» – подумала Лисица, стряхивая в горшок едкие колечки лука.

Она понимала, что заблудилась в собственных мыслях и чувствах.

«Он изменился. Он стал совсем другим, даже не дэйлор… Странное, очень темное существо… Так что забудь, забудь», – назойливо твердила себе Тиннат. Но, как и раньше, забыть не могла. И, как назло, постоянно ловила себя на том, что ждет – ждет, когда в самом темном углу из мрака выступит худощавый силуэт темного магистра.

– Тиннат.

Она подпрыгнула на месте и тут же обругала себя круглой дурой. Ты же ждала его, почему же теперь пугаешься?

– Проходи, Ильв.

Но слова, как ни странно, застревали в горле. Она откашлялась, и повторила приглашение, теперь уже громче.

– Благодарю.

…Все произошло примерно так, как себе и представляла Тиннат: мрак в глубине комнаты загустел, стал почти осязаемым, затем полыхнул коротко – и вот он, хозяин черного города, в своем неизменном кафтане, неподвижный, словно последние капли жизни уже покинули его тело.

– Проходи, – Тиннат через силу улыбнулась, – я тебя, пожалуй, даже ужином накормлю.

– Я не хотел тебя беспокоить, – прошептал Ильверс. Он шагнул в круг света, и сердце Тиннат сжалось в недобром предчувствии.

«Мертвец…. Почти мертвец…»

– Все равно, хорошо, что зашел, – она, стараясь придать голосу обыденность, мимоходом пожала ледяные пальцы, – располагайся.

И, подхватив тарелки, повернулась к исходящему ароматом горшку.

– Рассказывай, что нового творится в мире?

Ильверс пожал плечами и промолчал.

– Никак, соскучился по мне, вот и забрел? – она лукаво подмигнула, но дэйлор даже не смотрел на нее. Сидел, вперив взгляд в столешницу. В душе Тиннат снова зашевелился червячок дурного предчувствия. Не говоря больше ни слова, она поставила перед Ильверсом тарелку, полную дымящегося бульона, положила ложку и ломоть хлеба. Сама села напротив, но супа наливать не стала: с появлением Ильверса весь аппетит бесследно испарился.

– Это суп, который я ела в детстве, – пояснила Тиннат, – попробуй ложечку. Тебе сразу станет легче.

Дэйлор вдруг посмотрел на нее так, словно спал до этого момента, и вдруг проснулся.

– Попробовать? Но я… я уже давно… ничего… не ем.

И замолчал. Будто смысл сказанного только что дошел до него, и он сам удивился тому, что прекрасно обходится без пищи.

– Глупости, – сказала Лисица, – любое живое существо должно есть. Хоть что-нибудь.

Ильверс взял ложку, вяло помешал содержимое тарелки.

– Я должен тебе кое-что сказать, Тиннат.

– Вот и прекрасно. Поужинай, и поговорим.

Она внимательно следила за тем, как Ильверс поднес ложку ко рту и, едва смочив губы в бульоне, положил ее обратно.

– Не нравится? Брось, это же свежий суп. Неужто в вашем Дэйлороне такое не едят?

Их взгляды встретились.

– Ты знаешь, какой вкус это имеет для меня? – едва слышно шепнул Ильверс, – нет, конечно же, нет… словно пепел на губах… остывший и давно… мертвый…