Последний медведь (ЛП)

Остальные были в конференц-зале. Тревор расхаживал по одному концу комнаты. Саймон и Каллен стояли по обе стороны от него, образуя барьер своими телами. Джекс и Раф последовали их примеру, проводив меня в другой конец комнаты. Если бы Тревор или я захотели драться, нам пришлось бы пройти через других альф, чтобы добраться друг до друга. На данный момент этого было достаточно для сдерживания.

— Спроси его, — начал Тревор. Он стукнул кулаком по столу. — Посмотрим, хватит ли у него смелости отрицать это.

— Держись! — крикнул Джекс. — Давай разберемся с этим дерьмом.

Я прислонился к стене и закинул одну ногу на другую. Пока Тревор ругался, я решил, что, по крайней мере, притворюсь спокойным. Это могло бы заставить остальных выслушать меня более непредвзято.

— Здесь нечего обсуждать, — сказал Тревор. — Я предъявил законные права на свою пару. Бо пошел против всего, за что мы выступаем, и попытался забрать ее себе.

Я поднял палец в жесте возражения. Ярость бурлила в моих венах, но у меня было достаточно здравого смысла, чтобы понимать, что все быстро пойдет насмарку, если я не смогу сохранять хладнокровие. Часть меня просто хотела сказать им правду. Уна была не той, за кого ее принимали Тревор или все остальные. Она не была человеком. Его заявление было бессмысленным. Но все же мои инстинкты вспыхнули. Защищать Уну означало защищать ее природу. Пока она не вступит в союз с кланом на этом хребте, она не сможет остаться. Хотя я отчаянно хотел объявить ее частью своего клана, я не мог. Так что в этом Тревор был прав. Я взял то, на что не имел права. Я совершил грех против кланов, просто не тот, о котором думал Тревор.

— Он пытался навязаться этой девушке. Вы все это знаете. Тревор почти признал это. Одного этого достаточно, чтобы отказаться от своих прав на нее. Если этого было недостаточно, вы слышали, что сказала Уна там, у озера. Она наотрез отвергла Тревора.

Глаза Тревора вспыхнули. Он пробил дыру в стене рядом с Калленом. Каллен поднял руки, но не сделал ни единого движения, чтобы остановить его.

— Он прав, — сказал Раф. — Тревор, мы все ее слышали. Мне жаль, чувак, но это конец между тобой и Уной. Она не выбирает тебя.

— Конечно, нет, — ответил Тревор низким голосом, сочащимся угрозой. — Ты спрашивал ее, отвергла ли она меня до или после того, как Бо трахнул ее?

Я потерял самообладание. Тревожные крики Рафа и Джекса доносились до меня, как будто они были под водой. Я бросился через стол, поскользнувшись и остановившись на коленях как раз перед тем, как мои руки сомкнулись бы на горле Тревора. Джекс загородил меня своим телом, оттеснив от края стола. Потом они с Рафом схватили меня и уселись мне на грудь. Я задыхался от ярости, когда Саймон и Каллен удерживали Тревора.

— Какие еще доказательства вам нужны? — сказал Тревор.

На этот раз его голос звучал как самый спокойный. Он прислонился к стене, скрестив руки на груди, его глаза горели ненавистью. В каком-то дальнем уголке моего мозга это имело значение. Тревор тоже был моим другом и братом. Всего за несколько коротких дней все изменилось. Теперь моя потребность напасть на него разлилась по моим венам с той же силой, что и влечение, которое я испытывал к Уне.

— Он весь пропитан ее запахом, — продолжал Тревор. — Бо лгал с самого начала. Он не просто предложил этой девушке убежище по доброте душевной. Он забрал ее у меня. Он прятал ее от всех вас.

— Теперь ты успокоился? — прошипел Джекс мне на ухо.

Его когти высунулись и впились мне в шею. Я напрягся изо всех своих немалых сил, но они были на мне двое против одного. С таким же успехом у меня на груди мог бы сидеть грузовик с цементом.

— Да. Отвали от меня на хрен.

Джекс и Раф схватили меня за плечи и подняли на ноги. Каллен и Саймон удерживали Тревора. Мне нужен был выход ярости, поэтому я оттолкнулся назад, пробивая собственную дыру в стене.

— Господи, — сказал Раф. — Они снесут дом прежде, чем мы справимся с этим.

— Бо, — позвал Саймон, игнорируя Рафа. — Серьезное обвинение, выдвинутое Тревором. Ты собираешься это отрицать?

— Что именно?

Саймон закатил глаза. Когда Тревор дернулся к нему, он отбросил его к стене. С потолка посыпалась штукатурка и осыпала Тревора, закрасив его волосы.

— Признай это, ублюдок, — сказал Тревор.

Должно быть, он прикусил язык при ударе. Он сплюнул кровь на землю.

— Да! Я признаю, что прошлой ночью я был с Уной. Все, что я скажу по этому поводу, так это то, что это был ее выбор. Я чертовски уверен, что не навязывался ей, как ты пытался это сделать. Остальные из вас встречались с ней. Ты видел ее. Выглядела ли она так, будто ее удерживали против ее воли? Выглядела ли она пострадавшей? Ответ — нет. На самом деле, она стояла перед всеми вами и говорила вам, что она чувствует к Тревору. Я не сделал ничего, что нарушало бы закон кланов в том, что касается Уны. На данный момент то, что происходит между ней и мной — наше с ней дело.

Тревор запрокинул голову и сжал кулаки. Рев вырвался из его горла с такой силой, что вдребезги разбилось окно на дальней стороне длинного дома.