Последний мятеж

— Это его обозначение, потому что имя его динкары хранят в тайне, чтобы соседи не похитили его силу.

— И давно он… гм… работает, этот великий заклинатель?

— Давно, очень давно: уже два дождя и три жатвы!

— И что, у него всегда все получается?

— Конечно, получается — кому же нужен слабый заклинатель?

— А что делать нужно и чего делать нельзя, чтобы быть сильным заклинателем?

— Это — великая тайна каждого!

— Ну хорошо, но ведь должны же быть какие-то общие правила?

— А ты что, не?!.

— Да, да!! Я не знаю — давай рассказывай!!

И началось! Старуха говорила таким тоном, что, казалось, вот-вот захлебнется от презрения. Ну как такой великий колдун может не знать, например, что нельзя брать пищу левой рукой, спать головой к входу, чесать спину на закате, наступать на тень беременной женщины, мочиться против ветра, называть свое имя при посторонних, плевать в огонь и так далее и тому подобное? Николай довольно быстро перестал что-либо усваивать и понимать. Получалось, что в здешнем обществе он каждым своим движением, каждым поступком будет что-нибудь да нарушать. Самые элементарные жизненные действия, оказывается, обвешаны здесь таким количеством всяких запретов и правил, что ему, пожалуй, и высморкаться не дадут, не то что справить нужду…

Под шум ливня и бормотание старухи Николай затосковал: «Ох-хо-хо-о-о! Голова уже забита всякой всячиной, а что делать, все равно непонятно! Даже в сон от тоски клонит! А дождь все идет и идет… Идет? Ведь, кажется, немного и утихает?! И рассвет уже скоро… А что, если?.. Хуже, наверное, не будет!»

— Все, старая, хватит! — заявил он. — Мне эти ваши штучки до лампочки, которой, впрочем, ты никогда не видела. Я — могучий заклинатель и буду жить как хочу! Можете меня съесть за это! А сейчас я буду останавливать дождь! Сиди тихо и не мешай.

Выходить наружу совсем не хотелось, и Николай просто повернулся лицом к входу. Он уселся поудобнее и завыл, безнадежно перевирая слова и мелодию. Начал он с «Ой, мороз-мороз…», а закончил «Вихрями враждебными». Ему не мешали, и он пошел по второму кругу, попутно вспоминая все, что когда-либо слышал за свою длинную и несуразную жизнь. После третьего «круга» он потребовал воды и выпил целую миску, а на четвертом он охрип, но… дождь почти перестал. Ночь, собственно, тоже почти кончилась, и в слабом свете начинающегося дня было видно, с каким восторгом смотрит на него старуха.

— Довольна? То-то же! — Николай вздохнул и выругался по-русски. — А сейчас я буду спать! Как тут у вас полагается? Наискосок или поперек дома?

Проснулся Николай не добровольно: где-то рядом шумела толпа. Слава Богу — кажется, за забором! День был в разгаре, светило солнце, и Николай буквально плавал в собственном поту: жара плюс невероятная влажность после ночного дождя. Состояние, прямо скажем, совсем не бодрое, но жить-то надо! Он сел и долго задумчиво смотрел на свои штаны, свисающие с крыши: надевать или нет? С одной стороны… Но с другой… Противно и жарко, но в воздухе мерцают призраки грядущих неприятностей, а раз так, то лучше быть в боевой форме.

Чавкая мокрыми ботинками, Николай вышел под навес. Старуха сидела прямо на размокшей земле и раскачивалась из стороны в сторону. Помимо травяной юбки на сей раз она была украшена здоровенным ожерельем из обломков костей, раковин и палочек, а в волосах торчало несколько перьев и стебли каких-то растений с мелкими красными ягодами.

— Что случилось, хозяйка?

— Горе, великое несчастье постигло асинлов! О, горе!!

— Ясно, что горе, а какое? Что вас постигло?

— Великий Тхера-ма-Лапхи-ну-Нхем пришел забрать твою силу!

— Да, это действительно крупная неприятность! Он что, эту мою силу всю себе забрать хочет? А с вами не поделится?

— Поделится, наверное…

— Ладно, а где бы тут у вас?..

Ответа Николай не получил и подумал, что куда бы он ни отправился справлять нужду, все равно что-нибудь нарушит. Поэтому он плюнул (мысленно) и пошел за угол.

Когда он вернулся, его ожидал очередной сюрприз: старуха торжественно вручила ему копье. Правда, Николай не сразу сообразил, что это именно оружие, а не что-то другое: к древку привязаны какие-то сухие травки, цветочки, перышки, на самой палке процарапаны глубокие прорези, у кремневого наконечника острие обломано, а сам он, похоже, побывал в огне, да так, что ремешки крепления почти перегорели. Николай потрогал камень пальцем — горячий!

— Это еще зачем?!

— Чтобы жгло рану.

— В каком смысле? Он же сейчас остынет! Ах, да… — Николай вспомнил о своей вчерашней травме и задрал рубаху — царапина почти затянулась. — Мда-а…

Старуха поняла и пояснила:

— Это потому, что было много свежей воды.

— Для охлаждения наконечника?

— Конечно! А если его бросить в болото, то будет воспаление и лихорадка — неужели не знаешь?!

— Знаю, знаю… А чего народ-то собрался? Сюда, я так понимаю, им заходить нельзя, и они толпятся за забором. Зачем это?

— Как же без них ты попадешь туда, где тебя ждет Тхера-ма-Лапхи-ну-Нхем?