Последний министр

— На выступлении в совете министров, после официальной части, когда мы высказывали друг другу частные инициативы.

— Не для протокола?

— Нет.

— И когда вы считаете нужным начать сессию после перерыва?

— Сегодня же дума должна была быть собрана, — Протопопов подался чуть вперед и повторил. — Сегодня же.

Взгляд Николая после этих слов сделался ещё более грустным и одновременно более жутким. Теперь Протопопов понял, почему так сложно выдержать этот взгляд. В нем будто бы собралась и зрела вся боль русского народа, готовая в любой момент выплеснуться наружу.

Александр Дмитриевич, заходя в кабинет предполагал, что Государю доподлинно известны даты и формулировки, которые министр внутренних дел выдвигал на совете, в том числе на не запротоколированной части с частными инициативами. А своими расспросами Николай лишь преследовал цель услышать обо всем собственными ушами от первоисточника. Хотел, так сказать, сопоставить. Поэтому Протопопов был уверен, что Государь прекрасно осведомлён о его намерении открыть грядущую думскую сессию уже сегодня, до того как инициатива была озвучена Государю. Но по той или иной причине Николай откладывал встречу и не выдавал никаких решений касаемо думской сессии… мысль Александра Дмитриевича вдруг оборвала страшная догадка.

Что если Всемилостивейший Государь до сегодняшнего дня ничего не знал и находился в неведении?!

Ни сном, ни духом?

Не знал, предположим, до самой встречи с премьером Голицыным?

Ведь то заседание совета министров, вернее та его часть, что проходила неформально, никак не протоколировалась. И значит не входила в систему обязательного документооборота и Государю о том не докладывали в тот же день.

Будь все на самом деле так, то Голицын мог донести Государю о предложении переноса сессии только сейчас, несколько дней спустя. В день, когда Протопопов собирался созывать Думу. И донести как бы между прочим, с другим ворохом донесений. Возможно даже высказавшись на счёт переноса на ранний срок в негативном ключе и обосновав неспешность своего доноса полной абсурдностью самого предложения Протопопова. То же, что предложение абсурдно и не стоит выеденного яйца — на эту тему царю хорошенечко так канифолили мозги, готовя почву с ежедневными доносами на тему, что министр снова сошёл с ума и требуется его немедленное увольнение.

Отсюда и взмыленный вид Голицына, когда он покидал Государя после аудиенции и его видел Федя. Неизвестно, как прошёл разговор, и как царь отреагировал на полученную с запозданием информацию. Может премьер просто перенервничал, а может…

И неизвестно ещё вот что. По какой причине Голицын затянул с доносом по результатам неофициальной части совещания совета министра. Действительно считал идею проведения думской сессии 12 января абсурдной и от того не думал о ней всерьёз? Или он затягивал с донесением сознательно и боялся организации реального переноса? Знать это было важно, поскольку в первом случае это было политической глупостью, а вот во втором — настоящей государственной изменой.

— И что, кто-то против выступает, если неделей раньше или неделей позже собрать? — спросил царь, как будто удивившись, и одновременно возвращая внимание Протопопова к разговору. — Какая в этом вообще необходимость с другой стороны? Разве она есть? Просветите.

— Намедни господином Курловым от жандармерии было доложено, что ряд думских господ отправились в Царское село на грузовозе военного образца, вооруженные пулемётом. Их целью было покуситься на жизнь лиц царской семьи. Узнав о готовящемся покушении, я взял на себя смелость отдать приказ уничтожить террористов на месте и безотлагательно, что и было произведено тотчас. Далее мной было инициировано тщательное расследование, результаты которого помимо прочего представлены в отчете вашему высочеству. Мы проработали и раскрыли деятельность группировки…

Николай слушал, но не показывал эмоций. Совершенно никаких. Пока Протопопов говорил, он достал ещё одну папироску уже третью по счету и закурил.

— Саша, — едва ли не шёпотом сказал он. — Скажите мне, какое ваши теперешние слова имеют отношение к переносу думской сессии?

Протопопов хотел подробно рассказать Государю о том, что группа на крючке, террористы выявлены, но аресты приведут к волнением, поскольку среди подозреваемых лица общественно значимые. Но осекся, вопрос Государя был более чем понятен. Слушать о другом Николай не хотел и своими словами показал это наглядно. Его даже не заинтересовала информацию о планировавшемся покушении на Александру Федоровну.

— Самое прямое. У нас есть имена тех, кто паразитирует работу Думы. Я предлагаю бить врага с думской трибуны и сделать Думу бесполезной и даже послушной, и все это возможно при переносе…

Николай стряхнул пепел со своей папиросы. Вздохнул.

— Зачем же делать бесполезной Думу? Я вводил ее для того, чтобы она могла быть полезной моему народу. Зачем людям бесполезная Дума, господин министр? — как казалось, с искренним любопытством спрашивал Государь.

Протопопов аж почувствовал растёкшийся ниже солнечного сплетения холодок.