Последний министр

За пазухой у министра лежал доклад подготовленный для встречи с Императором. Александру Дмитриевичу было что сказать и что показать Николаю. Пары недель, которые Протопопов пробыл в новом теле, хватило для того, чтобы предварительно разобраться в обстоятельствах и проникнуться обстановкой, пропитаться. Ну и заодно получить более менее полное и отчетливое представление, какие шаги дальше необходимо предпринять. Протопопов понимал, что чуда после визита в Царское село не случится и Николай не бросится очертя голову решать накопившиеся проблемы (вряд ли он о них не знал в принципе, это стоило признать). Однако от того как сложится разговор и сможет ли министр заручиться поддержкой царя батюшки, зависела если не все, то очень многое. Все прежние свои действия Александр Дмитриевич считал не более, чем замерами и предварительной планировкой, перед тем как хорошенечко жахнуть реальным напалмом по вражине. Но все это станет возможно только с высочайшего позволения или с высочайшего попустительства. Могучая бюрократическая машина министерства внутренних дел на самом деле скована по рукам и ногам противовесами и системой баланса от других государственных учреждений. Ровно, как связана она интересами некоторых частных лиц, прежде всего представителей капитала. Ты можешь сколько угодно крутиться, вертеться и извращаться на своей вверенной вотчине, но хоть обизвращайся — стоит поднять голову чуть выше, и ты уже ничего не решаешь на другой территории — в каждом пруду плавают свои рыбки.

Вон был не так давно один губернатор, кстати хороший друг Протопопова из прежней жизни, который душой за Родину болел, Иваныч. И этот Иваныч управлял вверенным ему краем твёрдой рукой со светлыми мыслями. Был он царь и бог для всех в пределах своих владений. Но стоило Иванычу чуть поднять голову и намериться всерьёз порядок навести — получил по шапке тотчас. И кресло губернаторское на койку в Лефортово променял. Когда наш герой в теле новом оказался, губернатор тот до сих пор находился под стражей и разгребал за прежние «грехи».

Или другой пример, тоже оттуда же. Один господин министр поверил в себя и влез в песочницу к большим дядькам и давай там своими лопатками и пасочками шерудить, да усердно так, язык закусив. К замечанию, что песочница для взрослых, а песок не для игр, а строительный, он не прислушался… Кончил плохо.

Каждый сверчок знай свой шесток.

И Государь был тем самым «инструментом», который мог пересадить сверчка на шесток повыше. Иначе говоря, нивелировать препятствия и бюрократические проволоки волей самодержавия.

Хотелось верить, что Николай не тот человек, который станет занимать чью либо сторону, исходя из личных интересов групп «советчиков». Нет, Государь видит ситуацию своими глазами, видит трезво. И метрики «добра» и «зла», как и «хорошего» и «плохого» в разрезе чаяний Империи у него свои, а главное — постоянные. Собственно на это Александр Дмитриевич делал ставку. Потому как за январские дни в Царском селе побывали немало ребят, усердно пытавшихся промыть голову Государю на разный лад, искусно подстраиваясь под понимание текущей ситуации Николаем.

За подобного рода размышлениями, Протопопов выехал из Петрограда, рассчитывая, что на шоссейной дороге прибавит скорости. До Царского села от столицы рукой подать — порядка двадцати пяти вёрст пути, и на месте министр собирался быть минут через тридцать. Там на станции уже дождаться Федю, справиться его о том, какая была остановка на вокзале, ну и в целом приготовиться к приему у Государя. Как никак, встречаться с Николаем, это не с Курловым пива выпить. Второго шанса произвести впечатление на царя не будет. Хотя и сейчас Протопопов не до конца понимал, как производить это самое впечатление на человека, который тебя достаточно хорошо знает и имеет четкое представление о твоих способностях.

Однако сразу по выезду из столицы планы пришлось мягко говоря подкорректировать. Стал понятен скептицизм Павла Григорьевича.

— Ешки матрешки… — выдавил Протопопов, увидев, что дорога за городом попросту заметена снегом.

Курлов покосился на министра, хмыкнул, но ничего не сказал. Александру Дмитриевичу, к своему стыду не хватило головы на плечах смекнуть, что предпочтение шоссейным дорогам, тем более зимой и в январе, отдавали железным дорогам. Снег никто не убирал и не чистил. Ну и автомобиль дореволюционный не имел ничего общего с каким-нибудь полноприводным внедорожником 21 века. Это на внедорожнике Протопопов мог бы проехать эти тридцать верст почти не сбавляя скорости, а тут…

Однако поворачивать Александр Дмитриевич не стал, поехал. Его «Опель» не «УАЗ», конечно, но НАДО.

По итогу в первый раз застряли метров через пятьсот. Министр погазовал для порядка, но совсем чуть-чуть не хватало чтобы ехать дальше.

— Приехали, — едко прокомментировал Курлов. — Я же говорил вам, чтобы вы на этот мотор колёса «Проводникъ» ставили на зиму? Они не скользят! Хотя тут только на вездеходе ездить по такой дороге.

— Че приехали то, вылезай Паша, толкай, сейчас вырулю.

— Как толкай?

— Ручками.