Последний министр. Книга 3 (СИ)

По заверению Феди казакам не пришло в голову попытаться оцепить Александровский дворец и как-то перегородить все возможные выходы по периметру. Федя, хоть и знал всю предысторию вспыхнувшего конфликта не хуже самого Александра Дмитриевича, отчего то полагал, что опасности как таковой на данную минуту нет и им дадут уйти из дворца беспрепятственно. В дворцовой же полиции, в которой вовсе не до конца понимали, что в принципе происходит, но выполняли все полученные распоряжения сразу же, так вовсе считали, что эвакуация Государя, как и членов императорской семье — это не более, чем вопиющая ошибка. Якобы, если Государю Императору и угрожает какая-либо серьезная опасность, и если Царское село приходится покидать в спешке и тотчас, то лучших конвоиров, чем сотни из полка Губина днём с огнём не сыщешь.

Вот такое убеждение ближайшего окружения Императора пугало министра внутренних дел больше всего.

Как бы то ни было, вскоре их небольшой отряд оказался у нужного выхода, где и был подан бронеавтомобиль.

Николай, открыв двери, резво сбежал по ступенькам, сел в машину. Протопопов, ступавший за Государем по пятам, вышел следом, внимательно оглядываясь.

Бережённого бог бережёт.

Впрочем, вокруг, кроме нескольких человек из царской охраны, да ребят Феди действительно не было ни души. Выход оказался пуст. Дворцовой полиции хватило мозгов держать язык за зубами и не сболтнуть лишнего.

Александр Дмитриевич тотчас поймал себя на мысли, что окажись он на месте губинских казаков из полка, то первое что бы он сделал — не медля оцепил периметр Александровского дворца. Так чтобы мышь не проскочила. Но условная пассивность бойцов Губина вселяла и подпитывала прежний осторожный оптимизм и позволяла с некоторой определенностью утверждать, что речь не шла об открытом мятеже полка против Государевой воли.

Пока не шла, разумеется.

Что будет потом, когда казаки узнают о судьбе генерала Алексеева, об эвакуации Николая, а вместе с ним и о бегстве (в их глазах это выглядело именно так) Протопопова и его людей, с Царского же попустительства — неизвестно.

Однако прямо сейчас выезд для бронеавтомобиля оказался открыт, никем не перегороженный и не блокированный. Конечно, памятуя о том, что ситуация может измениться стремительно и в любую минуту, время терять не стали. Протопопов самую малость поколебался — садиться ему за руль или сопроводить в пути Николая, но потом все же занял водительское сиденье, кивком показав, чтобы Федя позаботился о Государе, а в случае чего прикрыл.

Начальник дворцовой полиции, сопровождавший Николая до самого выхода, перекинулся с тем парой слов, они обменялись крепкими мужскими рукопожатиями. А потом начальник подошёл к Протопопову:

— Александр Дмитриевич, прошу прощения, не знал, что все... вот так обернётся. Моя ошибка.

— А я ведь за малым не подорвал вас на гранате, мой хороший, — криво улыбнулся министр. — Если мы с вами увидимся в следующий раз, с вас стало быть коньяком проставиться.

— Стыд теперь разбирает. А коньяк будет. То, что мы ещё с вами свидимся — слова офицера даю.

— Не прощаюсь, стало быть.

Протопопов хлопнул своего собеседника по плечу и начальник дворцовой охраны трижды похлопал по водительской двери бронеавтомобиля.

— Храни вас господь, господин министр, ну а вы сохраните для России нашего великого Государя.

Александр Дмитриевич перед тем как нажать на газ хотел ответить что-то в духе «мы то сохраним, за себя переживайте — потому как один на один с казаками останетесь», но сказать ничего не успел. До слуха министра донеслась стрельба. Сначала несколько одиночных выстрелов, а затем палить стали так, будто в дело вступил пулемёт. Выстрелы слышались отдалённо, по всему было понятно, что раздаются они с противоположной стороны Александровского дворца.

С парадного входа.

И стало быть казаки переступили последнюю черту. Бог их знает, что стало причиной вспыхнувшей пальбы. Удалось ли сотням Губина узнать о судьбе Алексеева, или они теперь уже поняли, что дворцовая полиция водит их за нос — не столь важно. Однако время, которое оставалось у Александра Дмитриевича на то, чтобы скрыться из Царского села незамеченным — время таяло на глазах, как будто то были последние крупинки в песочных часах. Казаки быстро смекнут, что происходит и не застав главные действующие лица в приемной Николая, начнут блокировать выезды из Царского села.

Протопопов прекрасно понимал, что по январю месяцу единственной доступной для выезда дорогой оставался главный выезд из Александровского дворца. Может от того и были уверены казаки в том, что взяли министерских людей за горло и им теперь отсюда никак не выбраться?

От того тянули с тем, чтобы зайти внутрь — уехать то мимо полков не выйдет — заметят...

— Прикроем, — заверил начальник дворцовой полиции. — Езжайте, господин Протопопов, только побыстрее Бога ради.

Протопопов резко нажал по газам, заканчивая разговор.

Выберемся.

Государь слышал стрельбу и было видно, как он поборол в себе желание схватиться обеими руками за голову.

— Аликс, дети... — прошипел он. — Я должен их защитить.