Последний министр. Книга 3

В остальном, эффект первой неожиданности как раз и хорош тем, что на начальных порах ты горазд сделать максимально много и также максимально безнаказанно. Все от того, что ты застаёшь противника врасплох и ему надобно время, чтобы прийти в себяи осознать, что происходит. И одновременно эффект первой неожиданности плох тем, что у тебя на все про все крайне ограниченный тайминг и если хочешь добиться внятного результата — ускоряйся.

Больше суток без сна, перекусывая на ходу и по большей части чем попало, Александра Дмитриевича раззадоривало и не позволяло сомкнуть глаза лишь абсолютное и непоколебимое желание развить имеющийся к данной минуте успех. А успех был и это стоит признать. но для того, чтобы укрепить начинания, необходимо было ни в коем случае не останавливаться на достигнутом, не делать паузы, пусть даже незначительные, тактические, необходимые для корректировок. Нет, переть следовало напролом, любые корректировки и правки вносить предстояло на ходу, чтобы у противника до последнего не осталось шанса опомниться, пока все не произойдёт.

«Все» в понимании Александра Дмитриевича заключалось в том, чтобы если и не уничтожить антипатриотическую шваль целиком и полностью, чтобы на корню, то нанести ей чувствительный удар, от которого господа революционеры и им сочувствующие не смогли бы оправиться вот так скоро и сразу. Ну а потом — методично разбирать гадов и давить поголовно прямо в гадских логовах.

До сих пор допущенный риск оправдывался на все сто, во многом потому, что риск этот был целиком и полностью осознанным. Блицкриг имени министра внутренних дел теперь уже набрал стремительно обороты и его было не остановить, если не применять жесткие и непопулярные решения. По крайней мере сделать для реакции пришлось бы куда больше, чем сделал Александр Дмитриевич, когда начал разыгрывать свою партию. Просилась ассоциация со слепленным снежком, который скатываясь с вершины горы к подножью превращался в огромный снежный ком, сносящий все препятствия на своём пути.

Отдельно следует признать, что никто из министров, по крайней мере очно присутствовавших на последнем заседании, не стал отлынивать или уклоняться от вменённых каждому из них персональных задач. А что, пожалуй, ещё более шикарно — никто из них не проявил сомнений в правильности предпринимаемых мер, заявленных на экстренном совещании. Хотя Александр Дмитриевич, надо это признать, готовился к саботажу и по сути его ждал на первых порах, готовый жестко пресечь любые «кря-кря» возможной оппозиции. Но нет, все до одного, господа министры отправились прямиком в расположение своих министерств в бодром и приподнятом расположении духа, для того, чтобы начать тяжёлую, где-то рутинную, но необходимую работу в части глубокой стабилизации жуткого кризиса.

И, конечно, как любил говорить Протопопов, любой кризис — это вызов, потому как он открывает окно к новым уникальным возможностям. Да, пользоваться возможностями тоже надо уметь и работа над стабилизацией ситуации со всех сторон — процесс, мягко говоря, не быстрый, а напротив затяжной, тут никто и не спорит как бы.

И именно исходя из этого понимания, Александр Дмитриевич подготавливал свой план. Делая свою стратегию гибкой и способной допустить в себе корневые изменения, а ещё лучше — переориентацию под стремительно меняющиеся реалии. Имелось отчетливое понимание, что запланировать заранее, расписать и предугадать все — категорически невозможно. Даже если ты рассчитываешь возможные события на десять шагов вперёд и вместо мозгов в твоей голове помещён вычислительный компьютер.

В остальном, работа забурлила, закипела и задалась. Рутинная, последовательная и крайне насыщенная по своей принятой программе. И надо отдельно признать, что все, кто вступил на эту дорогу, были готовы к тушению пожаров, которые так или иначе начнут вспыхивать на местах тут и там. Как еще, решение продовольственного, топливного, кризиса снабжения и ряда других не воплощалось по щелчку пальцев и просто по большому желанию.

Исходя из всего изложенного выше, Александр Дмитриевич отдавал себе отчёт в том, что очень скоро этот удар будет нанесён, враг не станет сидеть сложа ручки и безмолвно наблюдать, как меняется обстановка. Понятно, что он попытается все исправить. Поэтому к ответке, когда она прилетит — к этому также следовало быть готовым на все сто.

Но все это потом и не сейчас.