Последний мужчина

Да, это тебе не «Трамвай “Желание”». Парень окаменел. Так продолжалось несколько секунд. Мокрый от пота, лихорадочно наблюдая распад, он успевал только сглатывать слюну. Пересохшее от волнения горло с трудом выполняло поступающие из мозга команды. Наконец от вагона остался только пол. Пол продолжал покачиваться, как будто для него ничего не изменилось. Лишь грохот перестука колес бил в уши в два раза громче прежнего. Неожиданно частота перестука стала быстро увеличиваться. Оцепенев от страха, парень понял, что стоит на несущейся с бешеной скоростью платформе. Пол уже подпрыгивал, изгибался под ним своей живой поверхностью, словно пытаясь сбросить ненужный груз. Освободиться. Грохот рельсов, отражённый от сероватых сводов, напоминал уже какой-то дьявольский хохот. Безумие происходящего начало охватывать и его. Сознание медленно сдвигалось в сторону, пытаясь принять форму и соответствие чудовищным мгновениям. Расставив ноги и с огромным трудом удерживая равновесие, несчастный попытался развернуться. Когда он с невероятным усилием сделал пол-оборота, платформу вдруг тряхнуло, и парень рухнул на пол.

Неожиданно всё стихло. Молодой человек поднял глаза: «Библиотека».

В мрачный сырой подвал загородного дома с тусклой подсветкой одного угла, в котором находилась коляска с человеком, спустился молодой человек, по-летнему одетый, в сопровождении странного вида пожилой женщины. Почти старухи.

— Я знаю, ты слышишь и видишь меня, — начал он. — Это — Револина, профессиональная сиделка. Красивое имя, не правда ли? Не представляешь, какая бывает пропасть между именем и человеком. Но почувствуешь. Обещаю! Можешь поверить, родители ошиблись, произведя её на свет. Она будет вливать тебе питательный раствор. Чтоб не умер.

— Револина, — ледяным голосом представилась та. — Я бывшая медсестра и могу делать инъекции. У меня не забалуешь — красный террор! — и, зло усмехнувшись, старуха поправила такого же цвета кофточку. — Страсть люблю беспомощных. И не переношу, когда больные ходят под себя. Предупреждаю сразу.

— Револина, потом. У тебя будет время. — Молодой человек поморщился: — Я не успел показать тебе вторую часть письма матери. Там всё расписано. Так что сиделка ненадолго. Жди смены.

Потянулись недели ужаса. Год превратился в вечность.

Холод был уже не единственным отличием утра от прежнего, — сидящий в коляске мужчина сразу почувствовал это, когда дверь в подвал, заскрипев, отворилась.

— Ну, вот и исполнение желаний! Последний понедельник декабря — мой день рожденья! Прогоняю сиделку, — проговорил молодой человек, спускаясь. — Встретим вместе Новый год! Тьфу, встретим местью Новый год. Проходите же, спускайтесь! — крикнул он кому-то наверху.

По лестнице медленно спустились двое.

Неопрятного вида женщина, кряхтя и осторожно ступая, подошла к коляске.

— Милый, — процедила она сквозь зубы. — А я уж думала, так и сдохну в психушке. Спасибо доброму человеку, вызволил, — женщина кивнула в сторону парня. — Не узнаёшь меня? Я помогу, ох, помогу тебе вспомнить, — взяв несчастного за волосы и прижав затылок к подголовнику, чтобы глаза смотрели вперёд, покачала головой женщина.

— Она сошла с ума после того, что с ней, беременной, сделали твои подонки. Беременной от тебя. Чего не успел сделать с матерью. Со мной. А ещё я разыскал его, — сын указал на высокого мужчину, крепкого телосложения, несмотря на злоупотребления, написанные на лице. — Это бывший твой охранник. Почти спился, но, как видишь, не растратил здоровья на стезях порока и излишеств. Ублюдок ещё тот, где-то я с тобой согласен. Именно потому и выполнял особые поручения. А потом тебе приглянулась его жена. Она кончила проституткой. Этот же по недомыслию пришёл разбираться. Помнишь, что сделали с ним? У него пластина в черепе. И хоть парень немного не в себе, страх как любит рассказывать свою историю. Кстати, я предупредил, что ты не чувствуешь боли. Не поверишь, он долго хохотал, — парень снова кивнул на застывшего в удивлении провожатого. — Видишь, не верит своей удаче! — Несколько секунд, словно обдумывая что-то, он молчал. — Я говорил уже, что лишь следую инструкции, как поступать с тобой. Даже час моего визита в кабинет был не случаен. Там, — сын показал пальцем вниз, — всё расписано. Всё предусмотрено. Так что никаких фантазий. Мать ведь отработала на тебя два года? Ну вот, остался один. А дальше… дальше постарайся умереть. Очень тебя прошу. Иначе происходящее здесь покажется тебе венцом удовольствий.

— М-м-м… — человек в кресле замычал, судорожно вращая глазами.

— Вижу, не нравится. Значит, миссия выполнима. Пошли, — бросил он сиделке, и оба скрылись за дверью.

Отец умер ровно через двенадцать месяцев. Ни днём раньше, ни днём позже.

Из чернеющего входа в левую галерею вылетела повозка с возницей в серой тройке. Позади него, держась обеими руками за борта телеги, сидела старуха в красной кофте. Ничуть не удивившись Сергею, он прокричал:

— Не видел парня в капюшоне? На телеге?

— Зачем он вам? — Сергей вжался в стену.

Молодой человек на козлах сплюнул и, боясь потерять время, выпалил: