Последний Мыслитель

Мы приняли душ, приятный и освежающий. Я чувствовал себя перерожденным, и, к тому же, меня ожидал еще приятный сюрприз. Хелена даже не дала мне одеться, сразу после душа встала на коленки, она обхватила пока еще вялое мужество нежностью мягких губ. Вид оголенной груди и возбуждающих холмов ягодиц моментально заставил орган затвердеть, потому Хелене не пришлось долго стараться, чтобы привести меня в готовность. Вскоре она облизывала его вдоль, обхватывала нежными влажными губами и водила по головке языком. Получалось у нее так умело, что тело схватывали судороги удовольствия, едва не сгибавшие меня надвое. Я взял ее за затылок, регулируя интенсивность движений головы и выбрав самый приятный для себя темп. Орган пульсировал сладким теплом, от которого по спине бегали мурашки.

Хелена тоже не могла себя сдерживать, желая близости, потому стала рукой ласкать увлажнившиеся складки женского лона, затем введя в себя пальцы, тихо постанывая от удовольствия. Она увеличивала темп, активнее ласкала себя и меня, приближая пик удовольствия, постепенно захватывавшего мое тело. Она брала в рот глубже, жадно облизывала его, обхватив орган рукой и интенсивно работая ей, усиливая наслаждение. Затем она стала обсасывать, лизать яички, рукой открывая и закрывая красную от возбуждения головку. У меня аж ноги удовольствием сводило.

Я постанывал, чувствуя, как влюбляюсь в Хелену все сильнее. Мне казалось, что она только моя, что кроме меня ей никто не нужен, ведь она не пошла после прихода домой к кому-то другому, оставшись именно со мной, хотя вариантов у нее была масса. Я привязался к ней, осознав, что она мне очень нужна. Почувствовав, как я содрогаюсь в спазмах удовольствия, она обхватила головку губами, став сосать ее и рукой вызвав во мне взрыв оргазма. Орган пульсировал, Хелена с наслаждением глотала семя любви, продолжая ублажать себя до тех пор, пока у нее самой не задрожали колени. Были у нас общие биоритмы, определенно. Ведь даже в коротких сеансах наслаждения мы умудрялись одновременно достигать точки кипения, выплескивая друг на друга накопившееся в нас возбуждение.

Я надел висевшую в шкафе серую мужскую кофту, затем натянул брюки и кроссовки. Хелена отвела меня к Ричарду. Всю дорогу я чувствовал себя бодро и восхищенно, меня распирало от радости, я улыбался прохожим, с подлинным интересом разглядывал улицы, мне было хорошо. Но вот о Хелене такого точно было не сказать. Из страстной и любящей она снова превратилась в сосредоточенную и холодную.

– Хель, что с тобой?

– Все нормально. Дел просто по горло. Иди к Ричарду. Он ждет тебя.

Хелена привела меня к большому и монолитному сооружению, выделявшемуся на фоне остальных грозной и милитаристской архитектурой. Сразу было видно, по первому взгляду, что строение принадлежало правительству. Внутреннее убранство тоже внушало восхищение. Видимо, обычные жилые дома раньше использовались как солдатские казармы, потому что со штабным помещением по обстановке их было просто не сравнить. В штабе стояла современная и высокотехнологичная мебель со встроенными дополнительными функциями для повышенного комфорта, чего в доме Хелены, например, я не наблюдал.

Кабинет Ричарда, вопреки моим ожиданиям, был обставлен довольно скромно. Ричард сидел за современным рабочим столом на манер тех, которые я видел в холле, и курил толстую кубинскую сигару. Честно, никогда не понимал тяги к подобным табачным изделиям, но запах в воздухе стоял, так скажем, специфический. Даже приятный, отличный от вони простых сигарет.

– Отлично, – спокойно сказал Ричард, увидев меня и выпустив густое облако дыма. – Рад, что ты пришел.

Радости в его лице я не увидел, однако соблюсти формальность счел нужным, и улыбнулся. Сказать, честно, было нечего, потому я просто молчал.

– Тебе, наверное, интересно, зачем я тебя сюда позвал, и куда ты вообще попал, так?

– Ну, так, – неуверенно кивнул я. Мне казалось, что я не в своей тарелке. – Интересно.

– Я расскажу тебе. И так же покажу кое-что очень важное. Ты, видимо, не совсем понимаешь, кто ты, и какая роль тебе отведена.

– Я рэйкин, – вспомнил я слова Хелены, но вдруг испытал в них сомнения. – Или нет?

– И да, и нет. Сейчас я кое-что тебе покажу, и ты все поймешь.

На столе появилась голографическая пепельница. Как только Ричард затушил в ней сигару, то она закрылась, полностью аннигилировала пепел, а затем исчезла, не оставив от него и следа. Я удивился этому не меньше, чем фотонной пушке и прозрачной двери в доме Хелены, мне стало интересно, на что еще был способен стол. Будто прочитав мои мысли, Ричард взмахом руки вызвал голограмму монитора с клавиатурой, ввел на клавишах несколько коротких команд, предупредил меня:

– Стой на месте и не пугайся.

– А чего я должен испугаться?