Последний наследник Триады. Том 2 (СИ)

Эта сила… заставляет цепенеть даже меня. Прана в моём теле не рвётся в бой, та лишь по моей просьбе неохотно выходит наружу, покрывая тело. Глаза начинают чесаться. Смотрю в сторону Филипа. Парня не видно в темноте, но аура его похожа на ауру забившегося в углу ребёнка, который ждёт своего наказания. Парень пятился всё дальше от меня, руки его тряслись от любого шороха.

Безликий Медведь же чувствовует себя уверенно. Он знает, что находится в своей среде. Не торопится с атакой, так как отращивает новую лапу. Только спустя минуту монстр утробно рыкнул, упал на четыре лапы и пошагал в сторону Филипа. Знает, что парень слабее. Знает, что проще будет пожрать лёгкую добычу, а затем приступить к более крупной.

— Ну и в-верзила, — одними лишь губами прошептал Филип, цепенея.

Шесть тонких водных струй в миг прошлись по телу Медведя, но тот не издал ни звука. На прочной шкуре твари остались порезы, но те быстро затянулись.

Стоило Филипу Гришину взмахнуть кинжалом, как в его тело вошёл коготь твари. Быстро. Настолько, что мне не удалось и глазом моргнуть. Кровь хлынула изо рта парня, он обхватил рукой лапу Медведя и вонзил в его грудь кинжал. Молния прошлась по телу Безликого, но оказалась бездейственной. Тварь одной лишь лапой подняла парня в воздух и раскрыла пасть.

— Сука, — хрипло выпалил Филип и попытался ударить снова, но промахнулся. Кинжал выпал из руки. — Сука!

Когда прана завершила процесс слияния с моим телом, я размылся в пространстве, разогнавшись. Прошёлся клинком по спине Медведя и оставил на его шкуре несколько глубоких полос, но тот словно не заметил моего удара. Секунда — и меня отбросило сильным размашистым ударом. Так, что спиной я впечатался в ствол дерева.

Медведь швырнул в сторону истекающего кровью парня, обернулся на меня, упал на четыре лапы и взял разгон.

«Беги!» — жалостливо взвыла прана внутри, ощущая силу твари.

Делаю рывок в сторону, пропуская мимо себя лапу Медведя. Бегу к Филипу и провожу по его телу линию души. Быстро, криво и не совсем так, как нужно. Но этого хватит, чтобы парнишка не окочурился. А через секунду я уже оказываюсь аккурат перед лицом Безликого. Всё, что могу сказать про этого монстра — слабых мест у таких мало, практически нет. Мне пришлось набить гору шишек, перед тем как удалось наконец изучить тип этих тварей и строение их организма.

И сейчас, когда я снова не успел среагировать вовремя, меня пронзила острая боль. Медведь полоснул по моему плечу в размашистом ударе и попытался схватить, но я лишь отскочил, спрятавшись за стволом дерева.

«Беги!» — снова истерила прана. Я же усмехнулся.

— Да заткни уже свою трусливую пасть, — пробормотал под нос и выпустил металлический шар в сторону твари.

Я уже сталкивался с монстрами высшего ранга, поэтому знал, на что те полагаются. Оттого я выпустил снаряд так, чтобы тот летел с гораздо большей скоростью и врезался с большей силой.

Медведь ушёл от шара в сторону, лениво поднялся на две задние лапы и зарычал, демонстрируя свою силу и пугая до дрожи «прану» внутри меня. Но я не собирался бежать от него, лишь притянул шар обратно таким образом, чтобы он рванул в сторону Безликого.

В темноте не было видно, но я знал, что произошло. Шар распался на две части, выпуская то, что скрывалось внутри — тонкую, крепкую, металлическую нить. Медведь успел среагировать и схватился за нить, но та закрутилась и захлестнула его конечность. Я повёл рукой к себе — и нить рванула обратно. Лес озарил утробный рёв боли. Медведю отрезало лапу.

И только после этого я вышел из укрытия. Сделал сложный манёвр, что позволил пропустить мимо себя увесистую лапу и приблизиться к груди твари. Я в рывке сунул оба клинка в толстую прочную шкуру.

А затем «подчинил» прану и буквально заставил ту войти в организм Медведя и ослабить его защиту. И когда та потеряла добрую часть своей «волшебной» прочности, заострил руку и вспорол брюхо проникающим движением.

Оставалось лишь найти его сердце.

— Жри! — я отдал приказ пране, и та в первый раз на моей памяти охотно послушалась.

Когда Медведь грохнулся на бок, я держал его пустое сердце и улыбался.

И на то было несколько причин.

Я ощущал, как «питательна» душа твари высшего ранга. Вкусно, питательно и тонизирующе — всё это можно было отнести к тому, что ощущала «прана». Мне казалось, это сердце стоило больше десятков сердец тварей рангом ниже.

К тому же, я наконец понял свой уровень. Да, с двумя такими было бы куда сложнее биться. Они умны, опытны и крайне опасны. Однако, радовало, что за полгода жизни в этом юном теле я смог достичь такого уровня силы и значимости.

И последняя причина, по которой мои губы расплывались в улыбке. Отныне «прана» не посмеет ослушаться меня. Не станет делать то, что ей вздумается. Выть «Сожри!» и биться в истерике, сокрушая мои линии души. Одного лишь испуга родовой энергии хватило, чтобы убедиться: отныне она принадлежит мне и подчиняется только мне.