Последний наследник Триады. Том 3 (СИ)

— Благодарен, — кивнул я. — От вас это слышать вдвойне лестно.

— Выходит, дальнейшие твои планы не связаны с туманом? — поинтересовался он. — Не хочешь поучаствовать в возвращении Контрольного Пункта Дозора Российской Империи?

— Предоставляю это приятное дело вам, господин Оболенский, — улыбнулся я. — Но не стоит забывать обо мне. Я обязательно вернусь в Дозор. И когда я вступлю в ряды солдат, начнётся настоящее противостояние с туманом. Сейчас мы лишь проложили мост, заставили Бездну встрепенуться. Худшее впереди.

— Снова ты со своим заглядыванием в будущее, — столп поднялся на ноги, сунув пустую бутылку пива обратно под пазуху. — Сначала отметь с семьёй свою победу. Как ты и говорил, надежда вспыхнула в глазах людей после твоего Дозора. Слово сдержал, как и всегда.

— А вы сомневались?

Столп открыл дверь, оглянулся и хмыкнул.

— Ну, разумеется.

Глава 14

Конец следующей недели ознаменовался тем, что меня выписали из лечебницы. Разумеется, ранения всё ещё беспокоили, залечить такое за неделю невозможно. Однако не было никакой необходимости в том, чтобы лежать в койке и смотреть на стрелки часов в ожидании, пока меня выпишут.

Выходя за территорию лечебницы, я определил для себя то, что лекари делали буквально всё, чтобы ни один внешний фактор не смог потревожить меня. Ведь стоило мне появиться на пороге академии, как навалились претензии, штрафы, проблемы и прочее.

Первым на меня сокрушился Харитонов. Старик с пеной у рта уверял в том, что меня разжалуют и с позором выкинут из Дозора. В ответ я был вынужден промолчать, потому как любое моё слово могло не только выставить его лжецом, но и изменить мои планы. Разошлись на напряжённой ноте. Я получил штраф в размере трёхсот тысяч и так же лишился своего жалования. Позже пришлось выслушать претензии и от других людей. Преподаватели были не рады тому, что я вернулся, поэтому публично назвали мои «линии души» переоценёнными, так как ментальные атаки они не способны были сдерживать.

В общем, у людей накопилось. За последнее время я и впрямь вёл себя довольно пренебрежительно, потому прекрасно понимал их чувства. А что касаемо «неэффективности» линий души… я лишь сказал, что ученикам ещё долго придётся работать над техникой, ибо та куда более сложна в применении, чем хвалёные печати людей.

Но всё это было мелочью в сравнении с критикой, которая обрушилась на меня со стороны соотрядников.

За пару дней до отлёта в Московию я решил собрать своих бойцов и переговорить с ними с глазу на глаз. Понимал, что будут недовольны. Знал, что будут обижены. Но решения не менял. Для меня ребята оставались одними из лучших по индексу полезности в городе Архангельске, поэтому и сжигать мосты я не собирался. Нам предстоит ещё не раз отправиться в туман.

После случившегося практически полутора месяцами ранее в стенах крепости брошенного Контрольного Пункта мой отряд ещё долго приходил в себя. Менталисты достаточно хорошо промыли им мозги, потому реабилитация некоторых длилась до сих пор. Один из побочных эффектов — чрезмерная вспыльчивость и раздражительность.

— Ну, во-первых, скажу откровенно. Я рад, что вы живы, — было первое, что я сказал, когда собрались все пятеро членов отряда.

Словом, пока я лежал в лечебнице, они выполняли исправительные работы.

— Мы тоже, — невесело усмехнулась Настасья Трубецкая. — Если не учитывать того, что каждого из нас оштрафовали за невыполнение приказов Старостата, лишили оплаты и на какое-то время отстранили от работы в Дозоре, то всё закончилось и впрямь благополучно.

— Этим старым клоунам плевать, что мы убили Сущность, — проворчал Моржов.

— Стариков уж точно винить в этом не стоит, — отозвался Леонид. — Если кто и виноват в том, что нас оставили с голой задницей, так это вы, командир. Не в обиду, господин Шагайн.

Я покачал головой. После всех высказываний с самых разных сторон это казалось довольно беззубым и чересчур вежливым.

— Всё в порядке, Леонид, — отозвался я. — Я знаю о штрафах и прочем, но скажу сразу, своё вознаграждение вы получите.

Члены отряда переглянулись между собой. В их глазах сверкнуло непонимание.

— И что это значит? — буркнул Тимофей.

— Вы говорите так уверенно, господин Шагайн, — озвучила своё негодование Прасковья. — Словно не слышали, как дрожали стены кабинета Старостата, когда те со вздутыми венами на лбах отчитывали нас за невыполнение приказа.

— В том и дело, что господин Шагайн ничего не слышал, — недовольно фыркнул Тимофей. — Это было в момент его отсутствия.

Видимо, с ними обратились ещё более грубо, чем со мной.

— А правда, что ты прохлаждался в Кенте, Кость? — поглядела на меня госпожа Трубецкая. — Говорят, пока тут происходили сражения с точками пропуска за возвращение земель, ты сидел в какой-то деревушке неподалёку от Кенты и попивал пиво в местных кабаках.

— Вас что-то смущает? — улыбнулся я.

Говорил же каждому о своих планах. Жаль, тугодумом пришлось многое забыть после встречи с «мозгоправами».