Последний наследник Триады. Том IV

Сама фраза, тон, выражение лица… Норкин нарывался. Определённо. Но я был холоден, спокоен. Попросить выдворить бродягу за излишнюю дерзость, или же?.. Нет, посмотрим, что он ещё выкинет в попытках задеть меня.

— Разумеется, причин достаточно, — сложил я руки в замок, глядя на мужчину. — А что касаемо сделки с рассудком… я бы на вашем месте подумал несколько раз, прежде чем говорить об этом, сидя в метре от меня.

— Вы мне угрожаете, господин Шагайн? — вздёрнул брови Норкин.

Назвал меня «Шагайном» не столько из невежества, сколько из желания указать на своё место. Даже простолюдину известно, что подобное обращение оскорбительно для человека уровня главы княжеского рода Громовых.

— Юрий, — не выдержал я. — Будь добр, выпроводи этого человека.

— Вы… вы решили выгнать меня? — выказал искреннее возмущение Норкин. — В этом месте у вас прав не больше, чем у меня, поэтому… поспешите объясниться. В чём я провинился?

— Мне долго придётся терпеть его рядом с собой, братец? — поморщился я. — Мало того, что заходят сюда в таком виде, да ещё и ведут себя так, словно что-либо из себя представляют. А когда понимают, что разговор не клеится, не желают исчезнуть с глаз. Шайка никчёмных авантюристов.

— Вы про каких авантюристов? — приподнял бровь Норкин. Грудь его дрогнула от злости. — Ваши оскорбления в мой адрес должны быть обоснованы, господин.

— Если бы мне приходилось объясняться перед каждым убитым мной псом покойного Герасимова, я бы…

Норкин резко вскочил на ноги, заставив меня замолкнуть. Глаза его чуть ли не повылезали из орбит, а ментальный удар по мозгу я почувствовал так, словно кто-то мне всадил по затылку арматурой. Потому не договорил. Юрий же покачал головой.

— Всё в порядке, Кость, не нужно конфликтов. Не сейчас. Господин Норкин много работает, его задача не состоит в том, чтобы радовать нас своим внешним видом, но я понял тебя. Сейчас же провожу гостя.

Это он говорил голосом куда менее уверенным — так, словно сам не считает себя «хозяином». Впрочем, все в этой комнате, кроме брата, понимали, о каких хозяевах идёт речь. Он явно даже не в курсе, кто такой Герасимов. А что касается Норкина… уверен, Центр не простит ему этой выходки, когда всё вскроется.

— Убери его с моих глаз, немедленно, — добавил я в голос стали. Казалось, из правого уха потекла кровь. — Иначе это придётся сделать мне.

— У-у-у, как опасно, — заиграл желваками Норкин, а затем внезапно улыбнулся. Словно вернул на лицо маску. — Хорошо, ла-адно, не нужно меня выпроваживать. Все мы взрослые люди. Я понял.

Мужчина кивнул Юрию и пошагал к выходу. Остановился на секунду и пронзил меня острым взглядом.

— До завтра, господа, — закрыл он дверь за собой.

Спустя минуту об этом человеке мы забыли. А после, на более спокойных тонах, продолжилась наша лживая беседа, которая лишь изредка прерывалась на арену. Уж там бойцы делали всё возможное, чтобы порадовать своих нанимателей и пробиться на завтрашний аукцион. Вижу, знать готова была многое поставить на то, чтобы солдаты показали себя наилучшим образом. И зачастую дело было даже не в самой покупке земель Громовых. Скорее, знать хвасталась силой своих солдат и на глазах у себе подобных демонстрировала, кто именно встанет на защиту их рода, если начнётся заварушка. Впрочем, это работало и в обратную сторону. Некоторые богатеи только сейчас начали осознавать, что их гвардия — кучка вооружённых, разодетых в дорогие доспехи клоунов.

Когда часы ударили полночь, я поднялся на ноги. Вежливо откланялся, одёрнув витающего в облаках Грибникова, и поспешил к выходу. А когда мы оказались на улице, быстро привёл старика в чувства смачным лещом.

— Ай, больно! — поморщился тот. — За что, господин?

— Для профилактики, — обозначил я, присаживаясь в машину. — Итак, завтра утром от вас потребуется подготовить две вещи. Первое — информация о потенциальных союзниках, у которых есть такая же ненависть к Вольным, как и у нас. Связи родов со Святославом Громовым крайне приветствуются. И второе, сделайте всё для того, чтобы завтра утром привести ритуал блокировки праны к готовности. Вы всё уловили, Любомир Лютович?

— Уловил-уловил. С чего мне не улавливать? — искренне возмутился тот. — Ох, и тяжёлая же была атмосфера. Не знаю, почему, но что-то мне не понравился этот человек. В обществе предателей и разбойников вести себя так, как это делали вы… нужно иметь стальную выдержку. Я вами восхищаюсь, господин Громов.

— Рано, господин Грибников. Вольные собираются выпустить тварей завтра, в самый разгар аукциона. И, судя по их уверенным, наглым и самодовольным мордам, тварей они держат под ареной, — я старался сдерживать злость, но та вырывалась невольно.

— Выпустить… вы шутите, господин⁈ — ошеломление на лице старика дало понять, его нехило потрепала ментальная атака Норкина. — Как вы… кто вам сказал такое? Юрий не допустит подобного, Подольские не допустят. Это ударит по репутации всех, кто связан с мероприятием!